— В понедельник днем мне звякнул Игоречек. Я с бабами на пляже тусовалась, так он скинул на автоответчик. Жду, мол, люблю и целую.

— Где?

— Как обычно, в агентстве.

— Во сколько?

— В девять тридцать. Я еще опоздала минут на пятнадцать. Захожу, приемщицы нет.

— Открыто было?

— От парадной двери ключи имею, а на втором этаже и в кабинете шефули все нараспашку было и никого живого. Я, идиотка, нет бы драпать, прошлась везде и в комнатенку, где сейф, заглянула. — Она перешла на шепот и, по всему видно, собиралась снова зарыдать. Пришлось взять ее за руку. — А он вскрыт и пустой. Я смекнула — подставили. И деру оттуда.

— Так никого и не встретила?

— Не-а. И не видала, и не слыхала ничего. Как до дому добралась, сама не помню.

— На другой день ты Олегу звонила?

— Перед экзаменом он обещал мне макияж наложить. Неотразимый. Специально для старых хрычей. Представляете, после такого поганенького вечерочка в голове бардак, и на роже помятость и опухлость. Трубку Маринка взяла, рассказала, что пропал братец. Через день узнала, убили его. Ревела полдня. Ей-богу.

— Мил, думаешь, Олег шефа ограбил?

— С ума съехали? — девчонка привстала от возмущения. — Ему это надо было, как чукче плавки. Не верьте никому, Олежка — не вор! — Давно не слышали. Соскучиться успели. Особенно некоторые, не будем тыкать пальцем. — Его подставили те же типы, что и меня. Он — невинная жертва! — продолжала проливать бальзам на сердце Виктора потенциальная соперница. Сейчас обломаем.

— А Игорю Ефимовичу ты все это объяснила?

Мила вцепилась когтями мне в ладонь и всхлипнула.

— Боюсь. Если не поверит, убьет.

— Ты хоть в курсе, что у него свистнули?

— Не. Наверно, баксы.

— А если б в сейфе лежали бумаги, компрометирующие твоего отца, взяла бы?

— На фиг?

— У отца могут быть крупные неприятности.

— Его проблемы. Плевать я на них хотела.

Всем бы таких законопослушных дочек. Рассказав про свои беды, она вздохнула с облегчением, даже заулыбалась, поглядывая на Штирлица. Он счел нужным спросить:

— И что дальше? Останешься вечной любовницей или другого спонсора найдешь, помоложе?

— Зачем? — поразилась Мила. — Игорек разведется со своей мымрой, и мы поженимся.

— А развод когда, через год? — саркастически хмыкнул Виктор.

— Если б не кража, на следующей неделе подал бы заявление. Да и теперь тянуть не станет.

Мы поразмышляли в тишине о непростой женской судьбе. Мила робко осведомилась:

— Я пойду, а?

— Ничего не забыла?

— Ей-богу…

— Топай, — смилостивилась я. — Вспомнишь новые подробности, вот номер телефона.

— Ну, если только головой о кирпич стукнусь.

Простившись, она покинула нас, счастливо напевая веселый шлягер. Мне бы ее отношение к неприятностям. Не умею забывать, работа такая. Подвалила официантка.

— Вы сидите уже два часа. Или заказывайте, или освободите столик.

И правда, засиделись. Я хотела встать, но тут выяснилось, что проголодался Виктор, и мы остались. Ему заказ принесли раз в пять быстрее, чем мне, хотя посетителей значительно прибавилось. Он начал есть, а я размышлять. Еще раз перетасовала все факты, разложила их на несколько кучек, заново перегруппировав. Выражение «части головоломки начали складываться в одно целое» мне никогда не нравилось. Скорее подошло бы сравнение со сходящимся пасьянсом. Результатом умственных усилий послужили два звонка.

— Здравствуйте, Игорь Ефимович, это Татьяна Иванова.

— Что-нибудь разузнали? — нетерпеливо воскликнул клиент.

— Рубашка синяя с зелеными динозаврами, джинсы, темные очки, бейсболка, сандалии, курит «Космос», ездит на белой «семерке». Знаете такого?

— Заметили? — уважение в голосе шефа возросло.

— Не зря же вы мне деньги платите. Позвоните ему и скажите, раз в машине сидеть надоело, пусть выходит и заказ делает, а то каждый кусок в рот провожает, как из голодного края. Противно. Я чудом не подавилась.

— Но вы не против слежки? — уточнил шеф.

— Пусть присматривает за нами, коли вам так спокойнее. Если нас опять попытаются умыкнуть конкуренты, я сопротивляться не буду, и он пусть не вмешивается: и лишние трупы не нужны, и противника узнать пора.

Мы распрощались, и я набрала номер милиции. Из знакомых не в отпуске оказался только Андрей Мельников. С минуту мы вели невинные разговоры на общечеловеческие темы. Андрей не выдержал первым.

— Ладно, Таня, в чем дело? Сомневаюсь, что желание услышать мой голос вызвано только заботой о моем здоровье и беспокойством за урожай на даче.