Шрифт:
Перетта разрыдалась.
— Боже, значит, это был не сон! Бедная мадемуазель Бертиль! Бедный Жеан!
Она по праву могла бы еще сказать: бедная Перетта!
Но о себе она не думала.
Глава 69
ЛЕОНОРА ТОРЖЕСТВУЕТ
Сен-Жюльен вышел из тюрьмы монмартрских монахинь часа в четыре пополудни и стал дожидаться шести вечера. В этот час он должен был явиться к Леоноре Галигаи: синьора знала, что мужа дома не будет.
К королевской камерфрау его проводили немедленно.
— Удалось? — спросила Леонора не без некоторого беспокойства. — Готово?
— Готово, сударыня!
— И он, и она?
— Точно так!
Леонора довольно улыбнулась, и при виде этой улыбки Сен-Жюльен, не сводивший с Леоноры глаз, просиял: он представил себе, что ждет его ненавистного врага…
Леонора удобно устроилась в кресле и спокойным голосом стала расспрашивать:
— Ну что ж, говорите. Сперва о девице.
Сен-Жюльен рассказал об аресте Бертиль и Перетты — все это мы с вами уже знаем.
— Так… А что он? Погиб?
— Нет, сударыня, — жив.
— Вот как! — рассеянно произнесла Леонора. — Но мне говорили — колодец глубокий, кто упадет — разобьется насмерть.
— Так и есть, сударыня, но на дне оказалась куча сухой листвы и веток, — они смягчили удар. Порядочный человек, может, и свернул бы себе шею, но этого негодяя всего лишь оглушило.
— И не ранило?
— Почти что нет — только разбил голову о камень. В тюрьме он опомнился. Должно быть, очень удивился, когда пришел в себя и увидел, что жив и находится за четырьмя крепкими стенами.
— Вы все сделали так, как я сказала?
Шпион расхохотался страшным смехом:
— Черт возьми, сударыня, неужели же нет? Видно, он потому и не сдох на месте, прямо в колодце, что сам счел для себя такую смерть слишком уж легкой! У него отобрали все — даже шпоры; он никак теперь не может покончить с собой и избежать уготованной ему казни.
— Значит, так тому и быть, — равнодушно произнесла Леонора. — Расскажите все подробно.
Сен-Жюльен во всех деталях рассказал, как поймал Жеана Храброго; Леонора внимательно слушала. По окончании доклада она поблагодарила своего агента и отпустила со словами:
— Теперь можете исполнять распоряжения монсеньора насчет молодых людей. Ступайте, господин де Сен-Жюльен, — я вами довольна.
Сен-Жюльен не позволил себе улыбнуться, потому что Леонора говорила слишком твердо и сурово. Он только низко поклонился и вышел.
Стояли сумерки — ни день, ни ночь; самое неприятное время. Сен-Жюльен повернул направо на улицу Сент-Оноре. Шел он неспешно, не таясь, погруженный в приятные, должно быть, мечты; с губ его не сходила радостная улыбка.
Негодяй подсчитывал, сколько пистолей принесет ему это грязное дело вдобавок к тем деньгам, что он беззастенчиво прикарманил из доверенных ему Леонорой и Кончини. В приятных мечтах двурушник уже видел себя богачом…
Когда он повернул на Орлеанскую улицу, чья-то рука легла ему на плечо. Сен-Жюльен подобрался, как хищный зверь, схватился за шпагу и резко отскочил в сторону…
Властный голос спросил его:
— Ну, что у тебя, Сен-Жюльен?
Это был не кто иной, как Кончини.
Сен-Жюльен горящим взором уставился в лицо хозяина, пытаясь угадать его мысли. Кончини был спокоен, улыбался, только немного удивился странному поведению молодого человека. Тот, успокоившись, машинально утер пот со лба:
— Простите, монсеньор. Я шел, задумавшись, и не мог ожидать…
— Черт возьми, дорогой мой! — засмеялся Кончини. — Закаляйте нервы! Нельзя быть таким пугливым — кто-нибудь скажет, что у вас совесть нечиста!
Сен-Жюльен неприметно оглянулся и вновь посмотрел прямо в глаза Кончини. Тот смеялся от всей души — ну конечно же, он просто пошутил! Он явно был в духе… Сен-Жюльен, окончательно успокоившись, тоже засмеялся, хотя и немного принужденно:
— Но, монсеньор, разве можно в такой час без предупреждения хватать людей за руку?
— К черту, к черту! Ты прав, я повел себя как мальчишка.
Последние подозрения Сен-Жюльена рассеялись при этом простодушном ответе.
«Нет, — подумал шпион Леоноры, — он ничего не знает. Да и откуда ему знать? Хитрее госпожи Кончини в целом свете не сыщешь; она всегда все предусмотрит. Ну, а я и вправду должен следить за собой, чтобы самому себя не выдать по глупости. «
— Я иду в Лувр, — все так же любезно сказал Кончини. — Пойдем вместе?
— Как прикажете, монсеньор!
Сен-Жюльену все равно некуда было деваться, так как Кончини панибратски взял его под руку и повел за собой.