А вдруг ее сегодня нет на работе? А вдруг у нее выходной, отгул, отпуск или болезнь? Не будешь же в конце концов дергать каждого за полу халата и приставать с просьбами найти маленькую брюнетку.

Он медленно шел по коридору, погруженный в свои невеселые мысли, и вдруг почувствовал запах табачного дыма. Панфилов остановился и глубже потянул носом. Точно, пахло табаком.

Но, кажется, в клинике запрещено курить? «Кому запрещено, а кому нет», — ответил Константин на вопрос, поставленный перед самим собой.

Он прошел дальше по коридору, свернул налево и увидел выход на лестницу. За дверью стоял молодой человек в белом халате и белой медицинской шапочке и торопливо затягивался спрятанной в кулаке сигаретой. Выглядел он лет на восемнадцать, не больше

Увидев перед собой незнакомца в белом халате, парнишка замер, а лицо его пошло красными пятнами. Сейчас он выглядел совсем как ребенок, застигнутый на кухне в момент опустошения банки с маминым вареньем.

— Я… я, — растерянно произнес он, — я больше не буду.

— Успокойся, — улыбнулся ему Панфилов. — Я не врач. Я вообще здесь не работаю.

— Слава тебе, Господи, — выдохнул парень. — Я-то думал, что меня застукали.

Он еще раз нервно затянулся, после чего затушил окурок о подошву ботинка и спрятал его в карман халата.

— Вонять будет, — заметил Константин.

— Ничего, — махнул рукой парень, — мои пациенты этого не почувствуют.

— Ты что, присматриваешь за теми, кто без сознания?

— Я за трупами присматриваю, — подмигнув Панфилову, сказал он. — Этим все до фонаря.

— Ты о чем? — удивился Константин. — Какие здесь трупы?

— Такие же, как в любой другой больнице. Холодные и молчаливые.

— Откуда же они берутся?

— Люди умирают везде — и в деревенском медпункте, и здесь. С этим уж ничего не поделаешь.

— А где же тут морг?

— Вы у нас, наверное, впервые?

— Второй раз.

— В подвале. Точнее, это называется — цокольный этаж,

Константин с нескрываемым любопытством смотрел на юношу, чьи щеки были еще не знакомы с бритвой.

— Тебе сколько лет?

— Восемнадцать, скоро девятнадцать. А что?

— Что ж ты делаешь в морге?

— Работаю. А вы, наверное, думали, что в моргах работают только здоровенные мужики с громадными ручищами вроде мясников. Нет, такие тоже попадаются, конечно, но это вовсе не норма. И потом я-то, в общем, в морге не работаю, а подрабатываю. Учусь в мединституте.

— Студент?

— Студент. Уже два курса закончил. Так смешно получается, — вдруг прыснул он, — мне скоро девятнадцать лет исполняется, а день рождения у меня девятнадцатого августа.

— Поздравляю, студент, с наступающим днем рождения, — Константин пожал ему руку. — Так ты давно здесь?

— Больше месяца. Сдал экзамены, гульнул несколько дней и сюда. Родители у меня потомственные медики. Это они настояли, чтобы я летом не за девчонками бегал, а делом занимался.

— Кстати, о девчонках. Ты здесь всех знаешь?

— Может, и не всех, но многих.

— Я тут одну дамочку ищу, не поможешь? Тебя, кстати, как звать?

— Железняков Максим Максимыч.

— Ого, как важно — Максим Максимыч.

— Можно просто…

— Ладно, ладно, Максим Максимыч, так даже интересней. А меня зовут Константином. Пошли прогуляемся, я тебе о своей нужде расскажу.

К сожалению, студент-медик тоже ничем существенным не мог помочь Константину. Правда, он припомнил, что несколько раз видел в коридорах клиники симпатичную брюнетку с короткой стрижкой. Но, как человек застенчивый и скромный, в знакомые к ней не набивался. К тому же, судя по внешнему виду, она была лет на десять старше Максим Максимыча, а к пожилым дамам он и вовсе не испытывал никакой тяги.

— Какая же она пожилая? — изумился Константин.

— У меня преподавательница иностранного в институте ее возраста, — объяснил Железняков. — Не могу же я в самом деле заводить такой роман.

Константин вдруг поставил себя на место этого студента и был вынужден согласиться с ним. Хотя от этого Панфилову легче не стало.

Они спустились вниз, в вестибюль, постояли там несколько минут, провожая взглядами каждую особу женского пола, и вдруг Максим Максимыч предложил:

— Константин, хочешь развлечься?