Константин лежал на верхней полке купе поезда Астрахань – Кизляр и безуспешно пытался заснуть. Он понимал, что работа предстоит очень трудная и нужно хорошо отдохнуть, но ничего не мог с собой сделать. Сон не шел, Константин то и дело выходил в тамбур курить.

В голову лезли то зона, то Афган, то разборка с дагестанцами в Москве, в особняке Руслана… Из тайных уголков памяти выплывали лица погибших друзей, и сердце сжималось от невозможности что-либо изменить, вернуть их к жизни, начать сначала.

Время от времени Костя вдруг понимал, что думает о Татьяне, и отгонял от себя мысли о ней… Все! Закончено и забыто! Вырвано с мясом!

Слишком мрачна теперь его душа, чтобы позволять заглядывать в нее человеку, которому зла не желаешь. Он остался один и должен жить один, не пытаясь спрятаться от этой боли на чьей-нибудь груди.

Панфилов мрачно улыбнулся, вспомнив последнюю неделю. Очень удачную неделю.

Степан, отдежурив ночь в райотделе, сумел наконец поставить «жучок» в кабинете полковника Сапронова. И уже буквально на следующий день удалось записать тайное совещание, которое Сапронов провел со своими помощниками. Да какие там, к черту, «помощники» – сообщники!

Сапронов орал, угрожал расправой, требовал увеличить его долю, выслушивал угрозы в свой адрес, матерился и все твердил о том, что, если бы не «крыша» его отдела, ни хрена бы не вышло из всей этой затеи, что вообще это его идея – использовать типографию в коммерческих целях, что без него вообще бы на мель сели, связавшись с приторговывающими наркотой азерами. Минут десять так орали друг на друга, потом успокоились вроде бы, начали обсуждать цену на очередную партию продукции – этикетки итальянских коллекционных вин.

Фамилии сыпались горохом, обсуждались варианты силового давления на заказчика, кто-то предложил провести превентивную акцию – выкрасть дочь заказчика и потребовать за нее выкуп, заказчик тогда вынужден будет согласиться, ему срочно потребуются деньги, он возьмет этикетки по той цене, которую они предложат, чтобы быстрее сбыть их и получить свои деньги.

Предложение не прошло, так как Сапронов, заорав благим матом, предложил не лезть с идиотскими предложениями, никакой дочери у заказчика нет, он вообще не женат, и вообще, это не тот человек, на которого можно надавить таким образом…

Кассета с записью разговора о предстоящей операции по доставке в Москву очередной партии винных этикеток отправилась в ФСБ. Степан повез ее сам. Он изображал этакого Робин Гуда российской милиции, который в одиночку разоблачает банду преступников, устроившихся в кабинетах Запрудненского отдела ВД.

Панфилов этого шага не одобрял. Он считал, что с Сапроновым нужно разделаться собственными силами. Степан и оба Стаса доказывали ему, что в этом случае он ставит под удар саму идею ассоциации «афганцев», потому что она, еще не успев родиться толком, тут же будет объявлена незаконным бандитским формированием и начнется война, в которой победить шансов нет никаких.

Жить с государстве и бороться против него могут только закоренелые романтики-придурки, требующие изменения конституционного строя. Государственная система всегда уничтожает таких «борцов», они не остаются даже в памяти народа. Безвестные и бессмысленные жертвы, – вот кто такие эти самые борцы против власти.

Костя был не согласен, но он остался в меньшинстве, и Степан повез кассету в Москву ментам.

Результатом этого шага было неожиданное исчезновение из Запрудного полковника Сапронова. Его срочно вызвали в управление внутренних дел, и больше никто его в Запрудном не видел.

А через пару дней исчезли восемь человек из личного состава Запрудненского ОВД. Они носили разные звания и занимали различные должности, но объединяло их одно, – все они участвовали в доставке партии продукции в Москву. При передаче товара их и взяли.

В тот же день в Запрудном арестовали еще десять человек, и не только в ментовке. В общем, почистили город.

Степан застрял в Москве, на Лубянке, и Панфилов испытывал легкое беспокойство по этому поводу. Не то чтобы он сомневался в Степане и предполагал, что тот сдаст всю их запрудненскую ассоциацию, чем черт не шутит. На Лубянке такие мастера сидят, без мыла в душу влезут и выпотрошат так, что и сам не поймешь, как это произошло.

Одного фейерверка, устроенного на Краснохолмской набережной, достаточно для того, чтобы упрятать Панфилова, как организатора этой акции, практически до конца жизни за решетку. Да и остальные ее участники легко не отделаются. А тут еще вчерашний налет на Фокино.

Стас Маленький сработал четко и оперативно.

Не имея возможности проникнуть в саму группировку, он под видом таксиста отслеживал передвижение принадлежащего группировке автотранспорта.

Вчера под вечер Стас «вел» группу машин фокинцев, которые мотались по городу на первый взгляд без определенной цели, но часа через полтора три машины, набитые фокинцами, рванули с ветерком в сторону Запрудного.