–  Ты пытаешься угадать, каким путем пошел Конрад?
– спросил Алекс.

–  Это не важно.
– Пол покачал головой.
– Оба шкурника ведут в один и тот же зал. Я думал как раз о том, что перемещение Конрада похоже на эксперимент с двумя щелевыми каналами. Алекс усмехнулся:

–  Ага. Если Конрад действительно потерял память, тогда, по его же теории, он мог воспользоваться обоими путями одновременно.

Пол продолжал разглядывать трещины.

–  Шучу, - пояснил Алекс.
– Пол, пожалуйста, скажи: «Я знаю, что это шутка».

–  Да, я знаю, что это шутка. Я не верю, что он пошел обоими путями одновременно.
– Пол на секунду замер.
– Но…

–  Что «но»?
– Алекс широко распахнул глаза.
– Боже, только не говори мне, что ты тоже теряешь память!

–  Я как раз думал… - Пол почесал нос и посмотрел на разломы в каменной стене.
– Ведь мы находимся в том же положении, что и кошка Шрёдингера.

Алекс поднял глаза к потолку:

–  Точно, ты тоже сходишь с ума.

–  Парадокс кошки Шрёдингера в том, что она не жива и не мертва, пока кто-нибудь не откроет крышку ящика, то есть не произведет наблюдение.

–  Я думал, там все гораздо серьезнее, - протянул Алекс, - линейные суперпозиции состояний, квантовые события и всякое такое.

–  Квантовые события происходят постоянно, - пояснил Пол, - кошку делает особенной то, что она сидит в ящике и отрезана от остального мира.

–  Не знаю, зачем я пытаюсь тебя взбодрить, - вздохнул Алекс.
– Так ты говоришь, что мы не живы и не мертвы?

–  Только умозрительно, - поправил Пол.
– В интерпретации квантовой многомерности изолированность означает, что мы не находимся ни в одном из миров.

–  Ты хочешь сказать, что мы - кошка?

–  Просто подумал.
– Пол пожал плечами.
– Конрад верит, что только память или наблюдение как действие удерживают систему в одном мире.

–  Я знаю, в каком мире живу, - заявил Алекс, - я все помню.

–  Это да, - сказал Пол, - но, возможно, Конрад не знает. Возможно, сейчас многочисленные Конрады мечутся среди многочисленных миров.
– Пол пнул мелкий камешек, легким ударом освобождая его от сантиметрового слоя грязи.
– Но как только наши волновые функции вступают во взаимодействие, мы с большой вероятностью удерживаем нашего Конрада в нашей же Вселенной.

–  Ладно-ладно, - сказал Алекс.
– Хватит, а то я уже тупить начинаю. Пойдем искать нашего Конрада.
– Он подошел клевой трещине и дал дорогу старшему товарищу, ведь только у него была лампа.

Пол торопливо скользнул боком в расщелину:

–  А в этом шкурничке попросторней будет. Алекс последовал за ним, ворча:

–  Просторней? Я бы чувствовал себя лучше, если бы мог просто прямо ходить, попеременно переставляя левую и правую ноги… Ай!
– вдруг вскрикнул он.
– Что-то пролетело возле моей головы!

–  Наверное, летучая мышь.
– Пол крутанул головой и стукнулся каской о стену. Его лампа погасла.
– Черт!
– Он несколько раз щелкнул переключателем, но лампа осталась темной.
– Черт побери!

–  Что случилось?
– всполошился Алекс.

–  Шарахнул лампой об стену, и она погасла.

–  Это я вижу, - голос Алекса сочетал сарказм и нервозность.
– Включи же ее!

–  Пытаюсь!
– Пол дергал рычажок вперед и назад, вверх и вниз.

–  Пол!

–  Что?

–  Я тебя не слышу. И не вижу.

Пол, все еще занятый переключателем, не ответил.

–  Это тоже кошмар какой-то, - сказал Алекс. Пол на ощупь попытался отсоединить лампу.

–  Пол!
– позвал Алекс с дрожью в голосе.
– Ты здесь?

–  Конечно. Где мне еще быть?

–  Тебе что, ни капельки не страшно?

–  Блин!
– вспылил Пол.
– Ну да! Я не дрожу от страха.
– Он отсоединил лампу, но уронил батарею, и даже если бы мог ее увидеть, у него не хватило бы места наклониться и поднять ее. «Черт бы ее побрал!»

–  Пол!

–  Что?!
– Пол обратил свою злость и раздражение с лампы на Алекса.
– Пойми, мы не можем всю жизнь играть в Марко Поло [4]!

–  А хорошая идея, - обрадовался Алекс.
– Ты же не будешь возражать? Мне как-то очень не по себе становится, если я не обнаруживаю твоего присутствия. Давай, если я скажу «Марко», ты ответишь «Поло». И я тебе буду отвечать. Ну пожалуйста, сделай мне приятное, ладно?

Пол в темноте пожал плечами, прошуршав по стенам расщелины: