3 февраля 2004 года прокурор Ленинского района г. Чебоксары З. М. Карама удовлетворил ходатайство Толстова о продлении срока предварительного следствия. Текст ходатайства интересен: «Настоящее уголовное дело возбуждено прокурором Калининского района г. Чебоксары 4 декабря 2003 года по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 129 ч. 2 УК РФ.

Мною дело для рассмотрения принято к своему производству 25 декабря 2003 года.

В ходе предварительного следствия установлено следующее:

В ноябре 2003 года в информационном листке кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ Молякова И. Ю. «Взгляд в упор» была опубликована статья «Сладкая сказка о Федоровых», содержащая в себе заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство покойной матери президента Чувашской Республики Федорова Н. В., а также его, как президента ЧР и гражданина.

Информационные листы с указанной статьей, в которой содержались заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство семьи Федоровых, были распространены среди жителей Чувашской Республики.

В ходе расследования уголовного дела добыты достаточные основания для предварительного обвинения И. Молякову и направления уголовного дела в суд для рассмотрения по существу.

Установленный УПК РФ срок предварительного следствия по делу истекает 4 февраля 2004 года.

Окончить к указанному сроку следствие не представляется возможным по причине того, что необходимо получить заключение лингвистической экспертизы, назначенной в Институте русского языка РАН им. В. В. Виноградова, предъявить обвинение Молякову И. Ю., выполнить требования ст. ст. 216, 217 УПК РФ.

Для выполнения указанных следственных действия потребуется дополнительное время до 1 месяца, в связи с чем необходимо продлить срок следствия».

Как мог Толстов утверждать, что в статье содержатся заведомо ложные сведения, если он еще не получил заключение экспертизы? Видимо, он заранее знал ее результаты.

Откуда он взял, что уже добыты достаточные факты для предъявления мне обвинения? Дело-то возбуждено «по факту», а не против меня. Как же можно писать столь откровенно, что именно мне будет предъявлено обвинение?

Можно. Таков уровень Толстова. Такова серьезность «заказа».

Между тем 9 февраля 2004 года был допрошен в очередной раз В. Г. Лошаков, 12 февраля — И. В. Малинова. Ничего нового, помимо уже данных показаний, Толстову они не сообщили. Тогда же была допрошена вновь и сестра Федорова — Е. В. Васильева.

12 февраля Толстов вынес постановление о производстве обыска (выемки) документов, касающихся меня из окружной избирательной комиссии.

Выяснилось, что договор с И. В. Малиновой об оказании услуг в качестве бухгалтера подписал секретарь Чувашского рескома КПРФ, руководитель республиканского предвыборного штаба Анатолий Алексеевич Егоров. Что же касается финансовых документов, то в них стоят, как и положено, подписи Малиновой и Лошакова. Я же за своей подписью в ОИК отправлял только итоговые финансовые отчеты.

13 февраля 2004 года был допрошен в качестве свидетеля Ермолаев Вячеслав Владимирович. Толстову крайне важно было получить от него подтверждение, что именно я являюсь автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых». На вопрос, с какой целью И. Моляков опубликовал свою статью «Сладкая сказка о Федоровых», Ермолаев ответил: «С И. Моляковым по поводу этой статьи я не беседовал и поэтому не могу ничего комментировать. Кроме того, в этой статье ничего вымышленного нет, все сведения опираются на факты, которые были уже изложены в периодических изданиях ранее».

На вопрос о распространении Вячеслав Владимирович указал: «И. Моляков распространял много агитационных материалов и, вполне возможно, и указанные выше агитационные материалы со статьей «Сладкая сказка о Федоровых».

Прочитав написанный Толстовым протокол, Ермолаев сделал существенное уточнение: «Стр. 4, абзац 2. Система подготовки статей Молякова, способ их написания мне доподлинно не известен».

16 февраля настал и мой черед. О том, что против меня запущен механизм очередного уголовного дела, я официально не был уведомлен. Поэтому, когда на улице я неожиданно был задержан нарядом милиции и в милицейской машине доставлен к Толстову, насторожился. Никаких повесток от него я не получал.

Спектакль с задержанием был нужен для оказания на меня психологического воздействия. Форме доставки не удивился, ведь по первому уголовному делу меня задерживала на посту ГИБДД в Хыркасах целая бригада вооруженных автоматами сотрудников милиции. И лишь для того, чтобы доставить в здание МВД ЧР, где мне была вручена повестка о необходимости явиться к Толстову.

Приветливо, сладко улыбаясь, он сообщил, что я подозреваюсь в распространении заведомо ложных сведений о семье Федоровых. Я ответил, что без адвоката Ильина ничего говорить не буду.