Под ногами фонтанчиком плеснула каменная крошка. Это стреляли уже в нас. Я дернулся в сторону, а Осип еще крепче вцепился в мою шею. Подобно цирковой обезьянке, он продолжал сидеть у меня на плече.

Мы надеялись добраться до забора, раньше чем обнаружат наше исчезновение, но вышло несколько иначе. Осип свирепо дернул меня за ухо, и, углядев людей в камуфляже, я юркнул за пирамиду из бетонных плит. Именно в эти секунды бойцы особыми ножницами перекусывали колючую проволоку, один за другим перемахивая через забор. Это походило уже на какую-то воинскую операцию, а в руках бойцов я рассмотрел самые настоящие автоматы. Не наши родные «Калашниковы», а что-то приближенное к стареньким «Хуго Шмайссерам».

А еще через мгновение навстречу бойцам в камуфляже выкатил грузовик с вооруженными хлопчиками. И те, и другие были в бронежилетах, а потому, едва завидев друг друга, отважно устремились в атаку. Грохот поднялся такой, что впору было затыкать уши. Это в кино автоматики трещат наподобие кузнечиков, – в реалиях нормальное ухо подобных звуков не выдерживает. Оттого и страдают частенько военные глухотой.

В общем, радоваться нам не приходилось, посвист свинца над головой слышался весьма явственно. Пару раз я уловил, как с сочным похрустыванием автоматные пули клюют бетонную плиту. Следовало признать, что звук этот действовал довольно угнетающе.

По счастью помимо тополей на окруженной забором территории росла масса иной неучтенной зелени. В частности внимание наше привлекли заросли молодой, но уже довольно рослой крапивы. Туда мы, не сговариваясь, и нырнули. В самом деле, что такое – укус стрекательной клетки в сравнении с укусами пчелок, что вились над нашими головами? Жалкий пустячок!…

Мы лежали, как затаившиеся мышата, а вокруг продолжали метаться крики и грохотать выстрелы. Дела разгорались нешуточные, и пару раз на отдалении рванули самые настоящие взрывы.

– О, черт! – Осип чуть приподнялся. Я осторожно повернул голову. Мужичков в камуфляже все более уверенно теснили к забору. На наших глазах двое из них неловко упали, ткнувшись лицами в землю. Впрочем, чертыхался Осип вовсе не по этому поводу. По бетонным плитам ограждения пробежала огромная трещина, и именно на эту трещину он указывал сейчас пальцем. В паузе между громом очередей я услышал глухой удар. Нечто грузное выгнуло бетонные звенья и очередным таранным наскоком раскололо их в куски. Еще один мощный толчок, и в клубах пыли на территорию промзоны выкатило бронированное страшилище. Бешено вращались гусеницы, пулеметные стволы угрожающе блеснули на солнце. И тотчас оживились камуфляжники. Помощь подоспела весьма вовремя, отступающие вновь устремились в атаку.

С новой силой воздух зазвенел от пуль, и даже наше крапивное укрытие опасно заколыхалось. А в следующую секунду я увидел, как сдвоенные стволы у бронированного чудища пришли в движение и, опускаясь по кривой, плеснули огнем.

В прошлом мне как-то приходилось слышать работающий ДШК, однако нынешний пулеметный рык показался мне не в пример страшнее.

С победным ревом люди в камуфляже ринулись вперед. Было очевидно, что хлопчики, похитившие меня, отступают. С лязгом провернулись гусеницы, и бронированный зверь ринулся вдогон убегающим цепям. Он проехался совсем рядом, и, прижавшись к почве, я ощутил, как вздрагивает от механизированной поступи земля.

С нас было достаточно. Заранее угадывая мои мысли, Осип вцепился мне в загривок. Затравленно оглянувшись, я бросился к пролому в заборе. Пыль еще не осела, но это меня даже порадовало. Отпадала нужда в маскировке. За грохотом пальбы ни моего свистящего дыхания, ни басовитых понуканий Осипа господа воюющие никак не могли услышать. Они и не услышали…

Когда хочется приятной беседы, пьют что-нибудь малоградусное. С дамами – сладкое, с интеллектуалами – сухое. Нам же надо было элементарно напиться. Потому и было взято в магазине пара бутылок «белой», порция куриной ветчины и пирожки с капустой. У бабульки возле крылечка я разжился полновесным пучком черемши, а на «запив» взял упаковку со смородиновым соком.

Денег, по счастью, хватило, хотя продавщица и не удержалась напоследок от брезгливой гримасы. Выглядел я действительно не слишком презентабельно. Подбитый глаз, многочисленные царапины, ободранные руки и располосованная у колена брючина. Я не стал сердиться на женщину и даже ласково ей улыбнулся. В каком-то смысле, я ее понимал. Даже сочувствуя бомжам, мы все равно их сторонимся, как сторонимся несчастья, горевестников и всевозможных дурных знамений. Другое дело, что я был особенный бомж, бомж-пришелец и бомж-загадка, бомж, из-за которого не ленились ломать бетонные заборы и поливать людей пулями. Но где ей было знать о моей особенности! О своей особой роли в этом мире знаем, как правило, только мы сами – да и то далеко не всегда…

Как бы то ни было, для соответствующего мероприятия было найдено и соответствующее место, а именно земляная проплешина меж старых заброшенных гаражей, где в изобилии валялся битый кирпич, пахло сыростью и даже собаки бродили какие-то подозрительные, больше напоминающие огромных раскормленных крыс. Малолетник детишек, с мужественным кашлем постигающих науку курения, я разогнал серией подзатыльников, а после вдвоем с Осипом мы расстелил пару газет и приступил к процедуре священнодействия.

Зачем нам было это нужно? Не знаю… Зачем нам вообще что-то бывает нужно? Карьера, выпивка, деньги, мускулы? Если разобраться, то помимо семьи и продолжения рода все прочее в человеческом мире – сплошное изгальство. Оттого и дозировано все на свете, включая объем съеденного на каждый отдельный желудок, количество сердечных сокращений, дозы сексуальных утех и суммы, которые мы в состоянии заработать, а, заработав, потратить на себя и на того парня. Превышение всех указанных норм настоятельно не рекомендуется. В противном случае немедленно следует шлепок сверху. Потому что нас действительно много. Нас, даже страшно сказать, – уже несколько миллиардов! А потому всего должно хватить на всех. И кому суждено заработать за жизнь десять миллионов, тот никогда не заработает больше. А если попробует, то обязательно надорвется. Если же задаться целью съесть все положенные сладости в более короткий срок, то не сомневайтесь, в этот же срок уложится ваша жизнь. Такой вот, господа, фатум и такая, понимаете ли, карма.