В его глазах это был слабый аргумент, и он не преминул этим воспользоваться.

– Все имеет цену. Даже вы. Последняя фраза обидела Анну.

– Никогда не встречала человека, который бы меня так раздражал! – негодующе воскликнула она.

И он уловил ее слабинку.

– По сравнению с вами, мисс Тракстон, самая отъявленная фурия во всей Англии – просто невинная овечка. Но я смотрю на это сквозь пальцы, потому что, по общему мнению, вы лучшая из гувернанток в стране. Подумайте хорошенько о моем предложении, – сказал граф.

Он даже шагнул к ней. Никогда еще женщина не вызывала в нем столько ярости. «Боже, – подумал он, – неужели придется отвоевывать у нее каждый дюйм? «

Она возмущенно молчала.

– Я предлагаю вам хорошо оплачиваемую работу. Скажите свои условия.

Анна только сжала губы.

– Я согласилась с вами встретиться только потому, что могу рекомендовать вам другого человека. Поскольку вы даже не утруждаете себя придерживаться приличий, мне больше нечего сказать вам.

Лицо графа Грейли вспыхнуло.

– Вы даже не выслушали меня! Анна не собиралась уступать.

– Я услышала больше, чем хотела. Уходите, пока я не позвала дворецкого.

Гнев ударил ему в голову.

– Зовите!

– Да как вы смеете! – И прежде чем граф понял ее намерения, громко позвала: – Хокс!

Грейли схватил ее. Его гнев мгновенно перерос в то, что он хранил в себе под маской лицемерия, принятого в обществе. Ее лицо. Ее грудь. Ее рыжеватые волосы, от которых исходил дурманящий запах. Секунду они смотрели друг на друга. Затем он поцеловал ее. Это было его падением, ибо он поцеловал женщину, которую хотел видеть рядом с собой только в качестве гувернантки.

Нельзя сказать, что поцелуй был неприятным. По крайней мере, он отличался от всех других поцелуев, которые ей приходилось терпеть с тех пор, как она стала гувернанткой. Он был страстным, откровенным, ломающим все барьеры, а не украденным или извиняющимся. В один момент она лишилась иллюзии в отношении своих чувств. Одна ее половина, страстная и пылкая, дала себе волю, другая, холодная и самодовольная, возмутилась тем, что ей не удалось кулачками восстановить статус-кво. Мало того, первая половина откровенно схватила графа за лацканы и прижалась к нему. Вторая же заметила, что его поцелуй – просто обжигающий засос. Но то и другое было одинаково приятным до тех пор, пока латунная пуговица графа не оцарапала ей шею. С этого момента вторая половина взяла верх.

– Господи! – услышала она свой голос и отпрянула.

Даже комната изменилась – взорвалась яркими красками и завертелась как волчок, и она почувствовала, как горят ее щеки и губы. Несомненно, в поцелуях граф Грейли знал толк.

– Да уж, – согласился было граф Грейли, однако в его глазах проскользнула неуверенность, впрочем тут же скрытая за самонадеянной фразой. – Поздравляю, Анна. Вы такая же страстная, какой и выглядите.

Его слова прозвучали как плохой комплимент. И она решила, что сваляла дурака.

– Страстная?! – огрызнулась она. – Зато ваш пыл оставляет желать лучшего. С лакеем приятней целоваться!

И тут же спохватилась: не хватало только обсуждать случившееся.

Грейли выглядел несколько растерянным.

– Вы и лакеев не пропускаете? Впрочем, я не удивлен.

Это был ее первый настоящий поцелуй. Тайком потрогав губы, она пыталась привести свои мысли в порядок. «Где это граф выучился так целоваться? „ Потом она подумала, что после такого поцелуя он вообразит о себе бог весть что. Впрочем, когда ничего предосудительного не совершаешь, ничего плохого о тебе никто не скажет. И разумеется, она никому не позволяла таких вольностей. «Но почему граф? – спросила она себя. – Должно быть, это из-за того, что он брат Сары“. Ответ не был честным – просто уловка, за которую можно было спрятаться. Между ними всегда были натянутые отношения. Правда, она даже самой себе не готова была признаться, что он ей нравится. Более чем странное открытие.

– Какая-то чепуха! – Она отвернулась и посмотрела в окно.

– Вовсе не чепуха, – заметил граф.

Анна с досадой отметила насмешку в его взгляде.

– Что вы имеете в виду?

– Вашу провокацию. – Его самодовольству не было предела.

– Еще чего! – Гнев овладел ею так же, как и графом минуту назад. – Вот вам: знайте, что все мужчины так говорят!

– Вы продолжаете провоцировать меня, сравнивая с лакеем. – На его губах появилось подобие злой улыбки. – Я испытываю большое искушение доказать свое настоящее положение.

Она чуть не задохнулась от гнева. Граф Грейли откровенно издевался.

– Я вас сейчас выгоню отсюда!

– Не посмеете. Сюда прибежит ваш чудаковатый дед и потребует, чтобы я женился на вас.

Слова графа были откровенной наглостью. Даже повелительный тон Грейли не задел ее так, как намек на то, что ее обманом пытаются отдать под венец.

– Пусть вас не волнует глупая шутка. Я знаю сэра Финеаса очень хорошо. Я сама не желаю за вас выходить. Ни сейчас, ни когда-либо. Вы мне неприятны. Полагаю, теперь вы понимаете, что я не смогу жить с вами под одной крышей, не говоря уже о том, чтобы быть гувернанткой.