Несколько секунд Лиз сомневалась, прежде чем решиться довериться ему.

– Год назад тетя и дядя переехали в Калифорнию и попросили, чтобы Валери жила у меня, а я за ней присматривала. И вот она попала в переделку. Хорошо я справилась с поручением, да?

– Твоей кузине двадцать четыре года, – возразил Стив. – По закону она совершеннолетняя и достаточно взрослая, чтобы не нуждаться в опекуне.

– А что мне оставалось делать? Сказать тете и дяде, что я не хочу, чтобы она жила у меня? – Лиз была взвинчена до предела. – Что не буду присматривать за ней ради них?

– Я уверен, что Валери нашла бы себе жилье, если бы ты сказала тете, что не хочешь, чтобы в твою личную жизнь кто-то вмешивался.

Чайник засвистел, Лиз подхватила его за ручку, налила в чашку кипяток и вздрогнула:

– Послушай, я не жду, что ты поймешь причины, по которым…

– Но я хочу понять, Лиз. – Он действительно рассчитывал разобраться во всем, даже если это выходило за рамки расследования.

Этот разговор был очень важен для них обоих. Стив не смог побороть чувств, захлестнувших его, как волна, и даже не стал им сопротивляться, почувствовав ее разочарование и боль.

– Я хочу знать, почему ты чувствуешь себя в ответе за кузину и почему ты берешь на себя вину за ее исчезновение.

Лиз оперлась бедром на барную стойку, ее пальцы стиснули чашку.

– Я просто не могу снова разочаровывать тетю и дядю.

Ему не нравилось, что их разделяет пространство, но он не посмел подойти, догадываясь, что она этого не хочет.

– Снова?

Она резко покачала головой, отчего мокрые пряди волос полетели на плечи.

– Все очень сложно, и нам не надо заводить этот разговор, поскольку он не имеет никакого отношения к расследованию.

Пройдя мимо него, Лиз направилась в гостиную, уселась в кресло-качалку и стала пить маленькими глотками травяной чай.

Бог мой, она упряма, но он тоже не промах. Он пробьет брешь в стене, которую она воздвигла вокруг себя. Не обращая внимания на ее поведение и тон, он последовал за ней в гостиную и присел на софу в противоположном углу.

– Возможно, этот разговор очень важен для расследования.

Девушка оживилась:

– В каком смысле?

Он пожал плечами, как будто ответ был очевиден:

– Ты уже рассказала, что вы с Валери не ладили, и если я узнаю причину, это поможет мне лучше понять ваши с ней отношения.

Лиз еще раз глотнула чая и посмотрела на него поверх чашки.

– И чем это поможет расследованию?

Стив мягко боролся с ее нежеланием открыться, потому что начинал понимать, с какой заботой нужно обращаться с этой женщиной, когда дело касается семейных тайн. Снаружи она была сильной и настойчивой, а внутри, там, где, по ее мнению, никто не видит, хрупкой и ранимой. Но он кое-что уловил и понял, что она действительно чувствует.

– Лучше узнав характер Валери, я смогу понять мотивы ее поступков, – объяснение прозвучало логично, но это был предлог, чтобы успокоить ее и заставить открыться, доверить ему не только свое тело.

Удивительно, но Лиз ему доверилась.

– Мотив всех ее поступков – желание привлечь всеобщее внимание. Если это будут родители – прекрасно.

В голосе девушки не было горечи. Странное признание, которое он хотел полностью понять.

– Почему Валери хочет привлечь к себе внимание?

– Из-за меня.

– Из-за тебя? – скептически переспросил Стив.

Он был сбит с толку.

– Да, из-за меня, – подтвердила Лиз совсем тихо и уставилась на дно чашки. – Когда мои родители умерли, мне было двенадцать лет, и тетя Салли и дядя Бен были моими единственными родственниками. Они взяли меня к себе, воспитывали, как будто я была их собственной дочерью. В то время Валери было только шесть лет, и она была единственным ребенком в семье. После рождения Вэл тете удалили матку, и поскольку она не могла больше иметь детей, девочка стала центром вселенной для своих родителей, но тут появилась я.

Убрав руки за спину и наклонясь, Стив сцепил кисти в замок.

– Видимо, Валери не очень-то понравилось, что ты вошла в их семью?

– Да.

Лиз подняла на него свои зеленые глаза, и грустная улыбка тронула ее губы.

– Она обижалась на малейшее проявление внимания, которое оказывали мне, хотя я не очень-то об этом просила. Она смотрела на меня как на конкурентку, укравшую или забравшую половину из того, что должно было по праву принадлежать ей. – Указательный палец Лиз скользил по кромке чашки. – У нас с Валери все превращалось в состязание. Но особенно, когда дело касалось внимания тети и дяди. Поскольку у меня не было родителей, я хотела, чтобы тетя и дядя меня любили, и это приводило Валери в ярость.