Замок удивителен, подумала Кейт с оттенком отчаянной тоски, аккуратен, содержится в хорошем состоянии и прекрасно защищен. Карета остановилась, Джон спрыгнул с козел и поспешил подать ей руку. Дверь замка отворилась, и на пороге показался восьмой маркиз Парнелл, Джеймс Мердок.

Кейт помнила его юношей с приятной внешностью, но теперь он превратился в элегантного мужчину с темно-русыми волосами и большими карими глазами. Роста он был чуть выше среднего, обладал атлетическим телосложением, которое подчеркивал его превосходно сшитый фрак. Белизна его галстука заставила бы снег зарыдать от зависти. Словом, он был само совершенство.

— Миссис Блэкберн! Даже при столь грустных обстоятельствах я очень рад снова видеть вас! — Он склонился в поклоне, и Кейт ответила ему, присев в неглубоком реверансе:

— Благодарю вас, милорд.

— Нет, прошу вас. Ваша кузина была мне сестрой. Я настаиваю на родственных правах. Вы должны называть меня просто Парнеллом.

— Как вам угодно, сэр.

— Разрешите сердечно приветствовать вас в моем доме, — сказал он, совершенно не скрывая гордости. И Кейт это пришлось по душе. Загадочных мужчин с нее вполне хватало за последнее время. Его явное удовольствие действовало ободряюще. Он отошел в сторону, и Кейт прошла мимо него в великолепный вестибюль, просторный, полный света. Пол, выложенный черно-белой плиткой, сверкал. Горничные усердно натирали мраморную лестницу, которая возносилась мягкой спиралью к площадке среднего этажа, на которую выходило несколько высоких узких окон.

— Как красиво!

— Очень рад, что вам нравится.

— Милорд, — обратился к Парнеллу лакей, подошедший сзади.

— Да?

— Капитан Уоттерс передает свои наилучшие пожелания и спрашивает, не могли бы вы принять его сегодня ближе к вечеру в удобное для вас время.

Уоттерс, вспомнила Кейт, заместитель убитого капитана Грина. И ее преждевременная радость улетучилась.

— Сообщите капитану, что сейчас я занят, — сказал маркиз, — но после обеда я с удовольствием встречусь с ним в библиотеке.

— Слушаюсь, сэр. — И лакей поклонился.

После этого маркиз повернулся к ней. Лицо у него стало серьезным.

— Я плохой хозяин. Вы устали. Я велю показать комнаты вашей горничной, как только она приедет, а потом…

— У меня нет горничной. — Кейт смущенно опустила глаза. Теперь он узнает, какое положение занимают в обществе родственники его невестки. Точнее, узнает, что они больше не занимают никакого положения. — Она от меня сбежала.

— Как это ужасно! — воскликнул маркиз с сочувствием. — В таком случае мы попросим Пегги исполнять ее обязанности, пока вы здесь. Она была горничной вашей кузины.

— Благодарю вас.

Дверь отворилась, появился Джон, с трудом тащившей что-то тяжелое. Позади него, неся дорожный сундук с такой легкостью, словно это был кожаный саквояж, вошел Макнилл. Взгляд у него был равнодушный, держался он отчужденно.

— Это ваш кучер, миссис Блэкберн? — спросил маркиз, рассматривая Кита с явным и дружелюбным интересом. — Судя по его виду, он в состоянии справиться с любой трудностью. Я выскажу свое одобрение каретной компании.

— Нет, сэр, — возразила Кейт, чувствуя, что краснеет. — Он… как бы это сказать…

— Я в долгу перед ее отцом, сэр, и миссис Блэкберн любезно разрешила мне заботиться о ее безопасности во время поездки, — спокойно сказал Кит. Плащ его распахнулся, и стал виден темно-зеленый мундир.

— Так вы военный, — констатировал маркиз. — Этим все объясняется. Я слышал множество рассказов о том, как верны горцы своим командирам. Это традиция кланов, полагаю?

Макнилл не стал исправлять ошибку маркиза. С какой стати? Он ведь скоро уедет. Какое ему дело, что думает о нем маркиз?

— Вы правы, сэр.

— Очень хорошо… э-э-э…

— Макнилл, сэр. Кит Макнилл.

— Мистер Макнилл, — сказал улыбаясь маркиз, — благодарю вас, что вы благополучно доставили сюда миссис Блэкберн. Я вам крайне признателен.

Серо-зеленые глаза Макнилла оглядели Кейт с нарочитой небрежностью.

— Рад был услужить.

Кейт вздернула подбородок. Как он смеет так демонстрировать свое безразличие?! Или он боится, что ночь, которую они провели вместе, превратила ее в романтическую дуреху? Что она бросит все, на что надеялась и к чему стремилась, при одной мысли о его прикосновении? О его губах? О словах, которые он ей шептал? Что она устроит сцену, настаивая, чтобы он предложил ей руку?

Ну и напрасно! Она не глупенькая барышня, только что вышедшая из классной комнаты, с головой, набитой слащавой сентиментальностью.

— Вы ведь поживете у нас, пока ваша лошадь не поправится, не так ли? — спросил маркиз совершенно искренне, хотя это качество Макнилл вряд ли был в состоянии определить, будучи незнакомым с ним по своей натуре. — Конечно, поживете. Я сию минуту велю приготовить для вас комнату… Нет-нет! И не думайте протестовать. Я настаиваю. Это меньшее, что я могу для вас сделать. — И прежде чем Кит успел ответить, маркиз поднял руку. — Слушайте, Джон! Отведите лошадь мистера Макнилла на конюшню. Джон просто волшебник в том, что касается лошадей, верно, Джон? Конечно, волшебник.