А вот с ним, гросс-адмиралом Денницем, дело обстоит очень даже серьезно, и последствия этой катастрофической ночи могут сыграть в его судьбе крайне неприятную роль. Теоретически ни за подготовку к старту, ни за техническую часть гросс-адмирал не нес никакой ответственности. От него требовалось строгое соблюдение конспирации и предоставление материальной помощи Вернеру фон Брауну и штандартенфюреру СС Мееру. Все. На этом его обязанности в этой операции заканчивались. И Денниц сказал бы, что с ними он успешно справился, если бы мог объяснить, каким образом на вверенной ему базе оказался добрый десяток радиомаяков и как они попали из Мурманска сюда, в Норвегию. Получалось, что русские не просто давно знали о месторасположении этого секретнейшего объекта, но и имели к нему реальный и частый доступ. Следовательно, и вся охрана, и спецслужбы, подчиненные непосредственно гросс-адмиралу, попросту проворонили вражеского лазутчика или лазутчиков, которые беспрепятственно проникли на базу и разбросали по всей территории наводящие радиомаяки.

И прав в своей легкомысленности фон Браун: не беда, что запуск прошел неудачно и ракеты не достигли Мурманского порта. Этому найдется десяток объяснений и два десятка причин. В конце концов, и к технической стороне вопроса не придерешься – «Фау-2», как и было запланировано, стартовали и пошли на цель строго по маякам. И достигли ее. И конструктор, прикидываясь сейчас участливым и озабоченным, наверняка так и доложит фюреру: мол, все, что зависело от меня, я выполнил на «отлично». И будет прав.

А как он, гросс-адмирал Денниц, объяснит фюреру, почему ракеты пошли на базу и уничтожили этот последний оплот подводной мощи Германии? Неудачный старт забудут и простят, а потерю столь важного секретного объекта – никогда. Аналогичных объектов у немецкого подводного флота больше нет нигде, и за эту базу с Денница спросят со всей строгостью…

Гросс-адмирал снова тяжело вздохнул, размышляя о своей безрадостной участи, и повторил вопрос:

– Кто-нибудь может сказать мне, каким образом радиомаяки оказались на территории моей базы? Есть хоть какие-нибудь предположения?

Штандартенфюрер в ответ промолчал, а Вернер фон Браун снова безразлично дернул плечами и произнес бесцветным голосом:

– Во всяком случае, этот вопрос не в нашей компетенции, и не нам вести расследование этого провала. Об этом пусть болит голова у шестого управления. А нам с вами сейчас необходимо решить, что докладывать Адольфу Гитлеру, – фон Браун сделал многозначительную паузу и добавил: – И кому.

В кабинете гросс-адмирала повисла неприятная тишина. Денниц испытующе посмотрел на конструктора, потом на штандартенфюрера и по их глазам понял, что в данном вопросе они ему не компаньоны. Поэтому он подавил готовый было вырваться вздох горести и разочарования, посчитал, успокаиваясь, про себя до десяти и спокойно сказал:

– Мне кажется, господа, это вопрос вполне решенный, – он мягко откинулся на спинку своего кресла и сцепил пальцы рук на груди, украшенной несколькими высшими офицерскими наградами Германии.

– Ни вам, господин фон Браун, равно как и ни штандартенфюреру Мееру фюрер не отдавал непосредственного приказа, – все таким же спокойным голосом продолжал гросс-адмирал. – Приказ был отдан мне, и главным исполнителем и ответственным за всю операцию был назначен ваш покорный слуга. Следовательно, о выполнении, а в данном случае – о невыполнении указаний Адольфу Гитлеру буду докладывать я. Ну а что сказать… Надеюсь, я найду нужные слова.

Денниц поднялся из-за стола, давая понять, что, поскольку решение им принято и оглашено, нужды в присутствии посетителей больше нет.

– Спасибо за участие и дружеские советы, – адмирал наклонил голову, поклоном поблагодарив своих собеседников.

Вернер фон Браун с готовностью покинул кожаное кресло, с облегчением дождавшись окончания малоприятной аудиенции, но штандартенфюрер не пошевелился, оставаясь на своем месте.

– Я ценю ваши добрые слова в наш адрес, – громким голосом произнес он, обращаясь к спине Денница, – но я думаю, вам, господин гросс-адмирал, ничего придумывать не надо. Фюреру нужно сказать правду. Чистую правду. И вот по каким причинам.

Погрузившийся было в свои мысли командующий подводным флотом Германии обернулся, глядя через плечо на эсэсовца, а генеральный конструктор застыл, так и не успев улизнуть из кабинета.

– Присаживайтесь, господин барон, – штандартенфюрер по-хозяйски пригласил ракетчика вернуться на свое место, и тот послушно, хотя и с великой неохотой, вернулся.

– Первая причина – это то, что шестое управление, без всяких сомнений, получит распоряжение выяснить все причины этого провала. Копать они умеют, поверьте моему слову, и обязательно все узнают. И про то, как радиомаяки попали на секретную базу, и про то, почему из каравана не вернулась ни одна субмарина или сторожевик, и о многих других попутных вещах. Поэтому правду скрывать бессмысленно. К тому же это может выйти боком, – штандартенфюрер закурил, даже не спрашивая на то разрешения у хозяина кабинета, но Денниц на его действия никак не отреагировал.

– И потом, – продолжал эсэсовец, – фюрер, как вам известно, обладает гениальной проницательностью и умением складывать из разбросанных деталей общую и полную картину. Нам следует только точно изложить факты, а фюрер, я думаю, сам сделает выводы.

Гросс-адмирал развернулся, и теперь внимательно смотрел на Меера, пытаясь понять смысл сказанного, но фон Браун не стал утруждать себя разгадкой подобного ребуса и спросил:

– Не потрудитесь ли, господин Меер, более понятно объяснить, о чем идет речь?