Примерно так она рассуждала сейчас и, что самое интересное, в девяноста процентах предыдущих случаев не ошибалась.

И вправду – девушка из высшего общества, по определению не обделенная поклонниками, вдруг выбрала в толпе худородного, но блестящего офицера, привезла к себе домой, допустила до тела, намекнула на возможное и желательное продолжение связи.

Даже – решила изобразить из себя горничную, подающую барину кофе и себя в постель. Устоит ли он?

Допустим, не устоит. Только вот в чем просчеты красивой, но не слишком поднаторевшей в психологических играх девушки.

Первый – офицер на самом деле не знает, кто она такая, соответственно, не в состоянии оценить, сколь высокая честь ему оказана.

Второй – она не знает, кем на самом деле является этот офицер. И по реальному статусу в свете, а главное – по профессиональной подготовке.

И в итоге – не он жертва красиво разыгранной комбинации, а она.

Есть и еще кое-какие тонкости, которые ставили Вадима в заведомо выигрышное положение.

Майя вернулась, неся на подносе обещанное – две фарфоровые чашечки, тонкие, как скорлупа голубиного яйца, две бронзовые джезвы с шапкой пены и торчащими из нее сандаловыми палочками, придающими кофе особый вкус и аромат.

Конечно же – запотевшая бутылка настоящего «Боржоми» и шарообразная бутылочка крепчайшего ликера «Селект». Тюльпанообразные рюмки и хрустальные стаканы.

Играть так играть.

Тем более что насилия над собой игра не требовала.

Он подождал, пока Майя не поставит поднос на журнальный столик, потом схватил ее за тонкое запястье и привлек к себе. Только-только успел коснуться губами маленького шершавого соска, как Майя его оттолкнула. И довольно резко.

– Не скажу, что ваши прикосновения мне неприятны, но ведь кофе остынет, – заявила Майя, подвигая к краю кровати столик. – А остывший кофе – это ужасно, особенно если я готовила его для вас.

Вадим чувствовал себя несколько глупо. Выходит, девчонка его небрежно так ткнула мордой об стол, показала, кто здесь на самом деле хозяин. Оставалось не подавать виду..

Зато кофе оказался в самый раз, не кипяток, но горячий как раз в такой мере, чтобы его можно было пить, не обжигая губ. И ликер оказался более чем хорош. Истинный шестидесятиградусный нектар с божественным ароматом.

Болтая о пустяках, Вадим все время пытался изыскать деликатный способ осведомиться, кто же она есть на самом деле. Но в лоб делать этого не хотелось, а окольные пути к успеху не приводили. Удалось выяснить только, что по происхождению Майя коренная петербуржанка, но предпочитает жить в Москве, в прошлом году окончила университет по факультету юриспруденции и защитила магистерскую степень, однако работать по специальности не намерена.

Ни адвокатская, ни судебная карьера ее не прельщает, тем более – должности нотариуса или юрисконсульта.

– Разве что на кафедру, преподавателем надумаю, мне предлагали, а скорее всего – нет. Скучно дуракам-студентам изо дня в день прописные истины вдалбливать. Лучше уж журналистикой заняться..

– Зачем тогда вообще поступала?

– Ну, какой-никакой диплом все равно иметь надо, а «правовед» звучит вполне пристойно. Не в медички же мне было идти.

– Резонно, медичка из тебя никакая, если только тоже не преподавателем. Психиатрии, например.

– Почему это вдруг? – неожиданно сочла себя обиженной Майя.

– Так мне кажется. Врачебное дело трудное, малоэстетичное вдобавок и вообще. По крайней мере, я как-то не встречал до сих пор светских львиц, одновременно являющихся практикующими хирургами, например.

– Скорее всего, ты прав, – вдруг согласилась с ним Майя. – А я на эту тему как-то раньше не задумывалась. Действительно. У них же ногти всегда коротко острижены и руки карболкой пахнут. Но это все ерунда. Скажи лучше, эта наша поэтесса, Римма, она хоть в чем-то права? Тебе действительно приходилось вешать, расстреливать, подавлять борцов за свободу? Я ведь про тебя тоже ничего не знаю.

Увидела тебя, ты меня сразу заинтересовал. Такой весь неординарный на фоне прочей публики. Лицо у тебя располагающее, крестик на кителе выглядит очень стильно, а тут еще Казарова на тебя отвязалась. Интересно. Вот, думаю, роковой мужчина. – Палач, жандарм.. Волнующее сочетание, да?

– А что ты думаешь, конечно, волнующее, – легко согласилась Майя. – Для настоящей женщины. Особенно – по сравнению со здешними. Не поймешь, то ли мужик, то ли баба. Особенно как пошла мода на мужскую косметику. Ужас какой-то. Теперь приходится смотреть, чтобы он тебе помадой платье или бюстгальтер не испачкал.

Майя сделала такую гримасу, что Ляхов рассмеялся. Действительно, вернувшись в Москву, он тоже обратил внимание, что по дальновизору часто рекламируют мужскую губную помаду, тональный крем для лица и тени для век. Но думал, что это исключительно на потребу пассивным педерастам. Оказывается, нет.

– И фамилия у тебя мужественная. Половцев! Дикое поле вспоминается, сабельные рубки и все такое. Так где же ты все-таки воевал? И с кем?

– Проще всего сказать – с врагами Свободного мира. В широком смысле слова. Вообще один германский военный философ еще лет полтораста назад сказал, что твой враг выбран не тобой, а для тебя. Вот и мы врагов себе не выбираем. Любой, кто не хочет жить по установленным правилам и вооруженной силой пытается изменить порядок вещей, автоматически сам себя помещает в означенную категорию.