После того как они расстались на пляже, Йен вернулся в замок с твердым намерением проверить счета, которые не успел просмотреть, но вместо этого принял душ, побрился, и все это время его воображение будоражило воспоминание о высокой, гибкой рыжеволосой девушке, шагавшей рядом с ним рядом по пляжу. Потом он пошел рвать вереск, словно это было для него совершенно обычным поступком, хотя в жизни ему еще не случалось делать что-либо подобное.

Возможно, эта девушка его враг, но за то время, что они были вместе, она ни разу не обмолвилась о том, что существует план захвата Макреями Данигана. Если она что и знала о старой крепости, то очень умело это скрывала.

Однако на обед он ее пригласил вовсе не для того, чтобы выведывать у нее секреты — просто ему хотелось снова оказаться рядом с ней. Впрочем, даже при этом ему следовало быть начеку.

Йен подбросил в камин дров и, обернувшись, сказал:

— Что вы собираетесь делать с домом, когда вернетесь в Штаты?

— Пока не знаю.

— Думаю, его можно сдать в аренду.

— Или, — улыбнулась она, — просто остаться здесь. Вообще-то я об этом подумываю.

Такая перспектива его почему-то обрадовала. Ему казалось, будто она прожила здесь всю жизнь и ее место в этих горах, среди продуваемых ветром вересковых пустошей.

— Но чем вы будете здесь заниматься? Восстановлением старого замка?

— Так далеко я не загадываю. Возможно, все это лишь несбыточные мечты. — Она поставила на стол блюдо с бараниной и картошкой. — Прошу. Обед готов.

— Я очень вам признателен за то, что вы меня пригласили, хотя и пришел без предупреждения. — Он налил в бокалы крепкое красное вино.

Их взгляды встретились, и Йен отметил, что она очень мило покраснела.

— А я благодарю вас за то, что пригласили меня поехать пообедать, — сказала Мередит и подняла свой бокал. — Обещаю принять приглашение как-нибудь в другой раз.

Даже подозревая ее в том, что она наняла Энгуса Стюарта и имела виды на его наследство, он не мог не признаться себе, что его влечет к ней, — Мередит была именно той женщиной, о которой он мечтал всю жизнь. Но если она обманывает его, прикидываясь невинной и доброжелательной, он никогда не соединит с ней свою судьбу. Вот почему ему непременно надо было узнать правду.

Йен сидел напротив нее, ел превосходное сочное мясо и думал, с чего ему начать разговор.

— Очень вкусно.

— Спасибо. Молодая баранина — мое самое любимое блюдо, но в Северной Каролине ее не так-то легко купить.

— А как там вообще, в Северной Каролине?

— Я живу в горах Голубого хребта. Они очень похожи на ваши, но не такие величественные. Вокруг нашего города полно горнолыжных курортов, а у меня маленький магазинчик шотландских сувениров и одежды.

Йен чуть не выронил вилку. Эта женщина — хозяйка магазина? Да она больше похожа на принцессу! В то же время эта информация его обрадовала, потому что у хозяйки именно такого магазина вряд ли достаточно средств, чтобы восстановить разрушающийся замок.

— Я все думаю: откуда у вас эта шотландская юбка, в наших краях не встретишь ничего подобного.

Она снова покраснела. Боже, какая же она красавица!

— Это новая шотландка, ее расцветка не принадлежит ни одному клану…

Неожиданно раздался резкий стук в дверь, и Синклер увидел, как она побледнела.

— О Господи, это, должно быть, Роберт и Энни.

Ему трудно было понять, почему она расстроилась — скорее всего Мередит не хотелось, чтобы ее родственники увидели в ее доме человека из рода Синклеров. В голову ему пришла и другая мысль: что, если это вовсе не ее родственники? Он встал, почти не сомневаясь, что войдет Энгус Стюарт.

— Роберт, — с преувеличенным радушием воскликнула Мередит. — Входи. Ты уже ужинал? У меня на столе баранья ножка. На всех хватит.

Роберт Макрей снял шляпу и вошел в единственную комнату домика.

— Спасибо, но Энни только что меня накормила. Я зашел просто, чтобы узнать, не надо ли тебе… — Он запнулся, увидев Йена Синклера. Оба вождя молча смотрели друг на друга, а потом Роберт обернулся к Мередит, и Йен увидел, что лицо его покраснело. — Прости, я не знал, что ты не одна.

Ей незачем чувствовать себя виноватой! Совершенно незачем! И все же Мередит была готова умереть от стыда, увидев, как нахмурился Роберт Макрей, когда понял, кого она принимает у себя дома. Не издав больше ни звука, он ушел, оставив у Мередит впечатление, будто она каким-то образом предала свой клан. Это привело ее в бешенство.

Невольно хмурясь, она обратилась к Йену:

— Закончим ужин?

На самом деле она сердилась на своего родственника, а не на гостя. Если бы ее родичи почаще встречались и разговаривали с Синклерами, а не дрались с ними, возможно, все проблемы между соперниками давно были бы решены.