За калиткой в кованых, узорных чугунных воротах оказался уютный дворик. Вытертая до блеска брусчатка под ногами, сухой, заполненный жухлой листвой овал фонтана. Слева – деревянная веранда вдоль второго этажа Г-образного здания в стиле николаевского ампира, справа – нечто вроде каретных сараев и флигелей для прислуги. И давящая на уши тишина после уличного шума. Запертые двери, высокие окна, за которыми не наблюдается ни малейшего шевеления. Когда-то, наверное, это была приличная городская усадьба, сейчас, возможно, небольшая торговая или адвокатская контора, владельцы и персонал которой не решились по случаю «событий» приступить к работе.

Но, чтобы поговорить, лучшего места не придумаешь.

Кшиштоф, похоже, здесь бывал не раз. Указал на одну из двух лавок рядом с фонтаном. Массивные чугунные боковины, изрезанные инициалами бог знает скольких поколений брусья сиденьев.

– Присядем. Послушай. Ты пойми, я от души говорю. Ты, конечно, нас поопытнее, постарше, видел, наверное, чего мы не видели, но командир здесь я. И ребята – мои. А ты здесь – чужой. Гость. Согласен? Или вправду уходи, если не нравится, или будь у нас этим… Советником. Хочешь? Победим – внакладе не останешься…

Прямо на вопрос Валерий отвечать не стал. Демонстративно.

– Победим, победим… В чем побеждать собрались? С армией воевать или карманы набить – и в кусты?

Похоже, Кшиштоф, даже затеяв приватный разговор, все же испытывал сильные сомнения. Человек-то перед ним по всем параметрам чужой, и раскрывать ему секреты, доверенные очень серьезными людьми, негоже. А с другой стороны – единственный ведь, похоже, настоящий боец появился в его разношерстной компании парней, ранее известных только тем, что умели пить, не закусывая, неплохо драться на танцплощадках, отсидеть пару месяцев за подобные шалости. Или – трепаться на студенческих сходках о грядущей «свободе», вообще ничем не рискуя. Тот еще контингент.

Сам Кшиштоф на их фоне казался себе суперменом и интеллектуалом. Еще бы – три курса университета и член сборной по регби, взявшей весной Кубок Польши. Он опять достал фляжку. Сверху медленно сыпались последние алые листья с толстого, старого, что очень смешно – «канадского» клена, наверное, помнившего все четыре раздела Польши.

– Выпьешь?

– Чего ж нет. Мне это – слону дробина. А тебе не хватит ли? – Уваров постарался, чтобы слова прозвучали не обидно.

«Сотник» молча махнул рукой, глотнул сам из горлышка, протянул Валерию. Тот поднес к губам фляжку чисто символически, хотя и замерз уже, и согреться было бы не вредно. Но – не время. Если враг пьет – мы ему назло не станем.

– Понимаешь, старик, – доверительно наклонился к нему Кшиштоф, – я не имею права тебе верить и ничего говорить не имею права, однако – скажу. Потому что судьба Польши решается, и каждый штык нам дорог, а ты – не самый худший штык. Ты мне просто нравишься. Как человек, не подумай чего худого. Так вот – мы сейчас пойдем брать Арсенал!

– Ого! – не стал скрывать удивления Уваров.

– Ты знаешь, где это?

– Откуда ж мне знать? Я в Варшаве первый раз в жизни…

– Так почему – «Ого!»?

– Потому что в любой точке мира столичный Арсенал – это не только «Ого!», а даже намного серьезнее.

Кшиштоф засмеялся, довольный.

– Только не у нас. У нас взять Арсенал – как два пальца… Так идешь с нами?

– Схожу, что же делать…

– Тогда слушай.

Из его слов следовало, что на штурм должно собраться до десятка «сотен» (с поправками на духоподъемную болтовню и неизбежные приписки численности, человек двести-триста наскребут, прикинул Уваров). Охрана Арсенала, по данным разведки инсургентов, не превышает стандартного взвода русской армии, и выбить их оттуда не составит труда. Если они сами предварительно не разбегутся. Зато, захватив объект, можно будет сразу вооружить массу бойцов самым совершенным стрелковым оружием, легким и тяжелым, тут же начать загружать машины и развозить автоматы, пулеметы и патроны по всему городу. А уж тогда…

Кшиштоф прямо изнывал от восторга при мыслях о том, что будет тогда.

– Весь Варшавский округ – пять дивизий. Да и то разбросанных на территории половины Франции. И все учебные или кадрированные [122] . Пока они соберутся… А мы уже сегодня к вечеру поставим под ружье двадцать-тридцать тысяч, ликвидируем или разгоним все органы прежней власти, займем военные городки, станем контролировать все – улицы, заводы, электростанции, вокзалы, а главное – знаешь, в чем наша главная сила?

Парня определенно переполняло чувство причастности к тайнам и грандиознейшим за последние полтора века событиям. А если еще и выпито крепко, и собеседнику хочется понравиться, вернее – блеснуть перед ним своей значимостью и осведомленностью, тут, бывает, такого наплетешь, за что, по-хорошему, расстреливают…

– У нас есть карта каналов… – наклонившись к Валерию, с чрезвычайно загадочным и значительным видом прошептал Кшиштоф.

– Каких каналов? – действительно не понял поручик.