К Андрею Шульгин не стал подходить, у каждого своя задача. Замаскированный под старенького земского врача, в пенсне, шляпе с обвисшими полями, драповом узком пальтишке и с потрескавшимся докторским саквояжем в руке, он растерянно озирался, выискивая место, где можно бы присесть. Заметил, как поднялись с дубовой лавки, украшенной резным вензелем «ИНЖД», два балтийских матроса, устремился и сел, опередив коренастого мужика в нагольном полушубке и кое-как сшитых, похоже, что на одну ногу, юфтевых сапогах.

Тот потоптался рядом, потом буркнул:

– А ну-ка, подвинься, дед, – умостился рядом, водрузил между коленями мешок пуда на два, тут же стал сворачивать козью ножку.

Шульгин посмотрел на часы. До назначенной встречи еще тридцать пять минут, спешить некуда, есть время присмотреться к публике, прикинуть на местности, какую пакость могли изобрести чекисты.

Вот, к примеру, сосед. Просто так он оказался рядом или тоже из их «наружки», осуществляет дальнее прикрытие? А тот уже и сам затеял разговор:

– Хорошие у тебя часики, дед. Не продашь? – и потянулся рукой, поближе рассмотреть. Шульгин торопливо и испуганно сунул часы во внутренний карман пальто.

– Да ты не бойсь, я не мазурик городской, я по-честному. Половину окорока дам, хочешь? Ха-арошего, провесного. Хлеб еще есть, самогонки штоф. Бери, после жалеть будешь.

– Простите, не продаю. – Сашка старался придать голосу дребезжащие нотки, держа в уме, как образец, профессора Полежаева из «Депутата Балтики». – Мне по моей работе без часов невозможно…

– А кто ж ты такой будешь? Не духовного сословия?

– Нет, не духовного, врач я.

– Ну? А зачем тебе часы? Попу я понимаю, службу править. А порошок дать, в трубку слушать и без часов спокойно можно.

Собеседник начал Шульгина забавлять. Такое впечатление, что тоже изображает «типичного представителя». Вопросы глупые, а речь почти грамотная, без всяких фольклорных «чаво», «ась» и «кубыть». И откуда у него провизия, если он не в Москву, а из Москвы? Съесть не успел?

– В трубку слушать – действительно. А к больному вовремя успеть, лекарство в срок дать, пульс посчитать?

– Пульс – это что?

Шульгин объяснил.

Мужик кивнул уважительно:

– Тогда конешно. Раз по науке требуется. А в наши края зачем? На заработки? Хорошее дело. У нас только в Торжке фершал остался, а больше на весь уезд никого. Хошь, со мной и поедем? У меня изба большая, лошади есть, трое. Моих домашних бесплатно попользуешь, ну, за харчи, само собой. А потом я тебя по деревням повезу. Там уж делиться будем. И тебе прибыток, и опчеству польза. Сам знаешь, как оно сейчас…

– Благодарю за участие, только я не к вам. Мне в Петроград надо.

– А-а, ну смотри. Самогонки хочешь? Поднесу…

– Как же? Прямо здесь? Милицейских не боитесь разве? У них ведь с этим строго.

– Пошли б они! Сглотнем разом, и все. Заморятся каждого хватать. Это вот когда продотрядники по домам шарят да аппарат найдут, вот тогда не приведи бог…

– Благодарю покорно, только куда уж мне. Возраст. Я и так не знаю, сумею ли в поезд сесть…

– Ну, было б предложено. – Мужик порылся в мешке, извлек коричневый полуштоф с литым орлом, оглянулся по сторонам и трижды гулко глотнул. Шумно выдохнул густой сивушный запах, разгрыз неизвестно как оказавшуюся в кулаке, уже очищенную луковицу.

Сосед внушал Шульгину все больше подозрений. Уж слишком картинно себя ведет. С выпивкой этой… Нормальный мужик до посадки бы дотерпел, а уж в вагоне, со вкусом… Хотя у него, может, другой жизненный опыт – сейчас не выпьешь, заградиловка отберет. Или для храбрости.

– Да ты, дед, не дрейфь, – сказал мужик, подождав, пока самогон начнет действовать. – На поезд вместе пойдем. Держись за мой пояс, и влезем. Куда там…

Шульгин снова взглянул на Новикова. Тот слегка кивнул и поднялся, стряхивая с брюк оконный мусор. Пора, значит, выдвигаться на исходные.

– Вы тут будете? – спросил Шульгин соседа. – Подержите место, будьте любезны, я схожу только кое-куда.

– Ходи-ходи. Чемоданчик оставить можешь, я присмотрю.

– Хорошо, спасибо, не затрудняйтесь. – Сашка сделал движение, будто и вправду ставит саквояж на скамью, но вместо этого зажал его под мышкой, снизу придержал локтем и засеменил на полусогнутых на перрон. По его расчетам, для девяноста процентов окружающих старый интеллигент должен выглядеть именно так, а если какой-нибудь проницательный чекист и заметит наигрыш, так это только к лучшему.