Но вот Натаниэль спокойно произнес:

– Я ничего не подозреваю, Саймон. Я просто осторожен. Ее верительные грамоты впечатляют, ее связи – мечта любого тайного агента. Но я сам должен убедиться в том, что Габриэль – та, за кого себя выдает. И как только я обрету уверенность в этом, я сразу же приму ее на службу.

Саймон сморщил нос.

– Ты говорил, что она недисциплинированна.

– Это так, – согласился с ним Натаниэль. – Но она полна энергии, смела, и мне самому придется сдерживать Габби, найми я ее на службу.

Саймон качнулся в своем большом кресле-качалке, стоящем у огня.

– Так что ты хочешь знать?

– Я просто хочу еще раз с начала до конца прослушать весь твой рассказ о ней. И ты будешь терпеть мои вопросы, и отвечать на них.

Саймон со вздохом кивнул:

– Отлично. Но мне кажется, что, живя вместе в такой… такой близости… Короче, ты сам все можешь узнать о ней.

Натаниэль сжал губы.

– А мне кажется, что это не твое дело.

– Да что ты? – угрюмо проговорил Саймон. – Судя по словам Джорджи, лорд де Вейн ждал бы от меня, чтобы я защитил честь его приемной дочери.

Натаниэль откинул голову назад и расхохотался:

– Да неужели ты тоже так считаешь? Если уж говорить прямо, то дела обстоят как раз наоборот. Это мою честь задела эта бесстыжая дикарка… да еще с твоего попустительства, мой друг.

Саймон облегченно улыбнулся:

– Знаешь, я не знал, что она соблазнила тебя, но предполагаю, что она использовала весьма необычные способы, чтобы привлечь тебя.

– Да, Габриэль именно так и поступила. Ну, так как, займемся моим вопросом?

– Давай.

Саймон откинулся назад, чтобы наполнить свой бокал из графина, стоящего на небольшом столике, а затем вернулся в прежнее положение и взял бокал с коньяком двумя руками. Конечно, Натаниэль был прав. Осторожность никогда не помешает – даже тогда, когда дело касается Габриэль.

Их разговор был очень утомительным, но когда два друга разошлись по своим комнатам, Натаниэль знал: он не нашел ни одного слабого места в повествовании Саймона. Похоже, Габриэль де Бокер была именно той, за кого она себя выдавала.

У лорда Прайда оставалось последнее испытание для графини. Но для этого Натаниэлю было нужно, чтобы она на час-другой уехала из дома.

– Ах, Габби, совсем забыла отдать тебе это письмо. Оно пришло как раз перед нашим отъездом.

С этими словами Джорджи на следующее утро вошла, помахивая конвертом, в столовую для завтраков. Она уронила его рядом с тарелкой графини и с улыбкой оглядела стол.

– Доброе утро всем. Я спала, как ребенок. Мне кажется, воздух в Гемпшире более здоровый, чем в Кенте. – Она нагнулась, чтобы поцеловать мужа. – Ты так рано встал сегодня.

– Кое-кто из нас встал уже несколько часов назад, – заметила Габриэль, взяв письмо. Адрес на конверте был написан изящным почерком Талейрана. – Кое-кто из нас уже пару часов поездил верхом.

– Да, мы заслужили завтрак, – добавил Саймон и ущипнул жену за щеку. – Не то, что ленивые дамы, которые изволят вставать чуть ли не в полдень.

Джорджи весело улыбнулась, слушая добродушное ворчание мужа, и повернулась к дымящимся на сервировочном столе блюдам.

Натаниэль откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу. В руке он держал кружку с элем и смотрел на графиню, которая вскрывала конверт ножом для масла. Почерк на конверте был знаком ему, как собственный.

Габриэль ожидала, что письмо от Талейрана придет быстро. К тому же они договорились, что все послания он будет отправлять на адрес Ванбруков. А как только она внедрится в сеть тайных агентов, они найдут более подходящий канал для передачи посланий.

Габриэль размышляла, узнал ли Прайд почерк на конверте. Очень вероятно, что он его видел прежде. Наверняка кое-какие письма Талейрана попадали в руки англичан.

– Это от Талейрана, – спокойно произнесла она, взглянув через стол на Натаниэля. Тот кивнул головой и поднес к губам кружку.

Габриэль решила, что он узнал почерк, и она, таким образом, прошла еще одно испытание.

– Большая честь, однако, получать корреспонденцию от такого знаменитого человека, – с невинным видом заметил Майлз, отрезая кусочек от копченого лосося.

– О да, я понимаю, какую честь мне оказывают, – с иронией, которую не могли не заметить присутствующие, промолвила Габриэль. – Мой крестный отец регулярно шлет мне чрезвычайно интересные письма.

– К тому же он искусный политик, – важно произнес Майлз.