– Заливных угрей? – Она уставилась на него с непонимающим видом. – А что это такое?

– Простонародный деликатес, – сообщила Честити. – Я бы не советовала вам даже пробовать его. Ужасная гадость.

Лорд Дункан поднял голову от книги:

– Что там насчет заливного угря?

– Мы с доктором Фаррелом ели их вчера в «Ковент-Гардене», – объяснила Честити.

– Боже милостивый, зачем?

– Хороший вопрос, сэр, – заметил Дуглас. – Ваша дочь вынудила меня съесть их.

– Совсем непохоже на Честити, – твердо заявил его милость. – Вы что-то не так поняли.

– Уверяю вас, сэр.

– Так все и произошло, отец, – вмешалась Честити. – Я бросила доктору вызов, он ответил мне тем же, и нам обоим пришлось есть эту гадость.

– Какой нелепый поступок, – поджала губы Лаура. – Заливной угорь – это вульгарно. – Она картинно содрогнулась.

– Как и все, присущее простому народу, – проговорила Честити. – И как следует из столь близкой вам латыни, мисс Делла Лука. Не сомневаюсь, что, проведя всю жизнь в Италии, вы изучили язык Древнего Рима.

Лаура на секунду растерялась, словно почувствовав, что ее поставили на место, но тут же ухватилась за возможность блеснуть своими познаниями.

– Ну конечно, – решительно кивнула она. – Vulgar... vulgaris. Вы, должно быть, знакомы с древними языками, дотторе. Ведь латынь – язык медицины, не так ли?

– В древних трактатах, – пояснил он. – Но я предпочитаю пользоваться современными изданиями.

– Очевидно, для лечения современных недугов, – предположила Честити. – Вы считаете, что в современном обществе развились новые болезни, доктор Фаррел?

Вопрос был интересный, и Дуглас открыл рот, собираясь ответить, но его опередила Лаура. Она шагнула вперед, заслонив собой Честити, что практически исключило ее из разговора.

– О, я страдаю бессонницей, дотторе. Вы не могли бы что-нибудь порекомендовать? Я пыталась принимать валериану и белладонну, но все бесполезно. Не знаю, стоит ли пробовать лауданум – сок красного мака? Говорят, к нему вырабатывается привычка.

– Обычно я рекомендую валериану, – подавил вздох Дуглас.

Вращаясь в эдинбургском обществе, он привык к медицинским консультациям на светских раутах и в принципе не возражал, пользуясь случаем, ненавязчиво настроить собеседника на посещение его кабинета. Очевидно, в Лондоне его ждет та же участь. В конце концов, это один из способов обзаводиться пациентами. Осталось только выяснить, годится ли он для поисков жены.

– Пожалуй, мне следует записаться к вам на прием, – словно угадала его мысли Лаура.

– Буду счастлив сделать для вас все, что в моих силах, – галантно обещал Дуглас. – Правда, мой кабинет еще не до конца оборудован, да и обстановка оставляет желать лучшего. – Он изобразил удрученную улыбку. – У меня слишком мало времени, чтобы присмотреть за всеми мелочами.

– О, дотторе, вы должны позволить мне помочь вам, – воскликнула Лаура, театрально прижав к груди руку. – Могу заявить без лишней скромности, что у меня превосходный вкус во всем, что касается оформления и меблировки. Правда, мама?

Графиня подняла взгляд от книги.

– Да, дорогая, – терпеливо улыбнулась она. – Я всегда предоставляю подобные вещи тебе.

Честити невольно окинула взором чересчур пышное убранство гостиной и вспомнила блиставший великолепием холл внизу. Затем перевела округлившийся взгляд на Дугласа Фаррела и ощутила неодолимый приступ веселья при виде растерянного выражения его лица. Очевидно, он пытался представить себе, во что превратится его приемная, если ее оформить в стиле итальянского Возрождения.

Закашлявшись, она поспешно вытащила из сумочки носовой платок, спрятав лицо в надушенный лавандой клочок ткани. Дуглас склонился ближе и энергично похлопал ее по спине.

– Подавились чем-нибудь? – осведомился он участливым тоном.

– Всего лишь абсурдом, – отпрянула она от его увесистых шлепков.

– В самом деле, дотторе, я зайду к вам в приемную, и мы обсудим детали, – заявила Лаура с уверенностью человека, принявшего правильное решение.

– Прошу вас, не стоит беспокоиться... Она отмахнулась от его слов.

– Никакого беспокойства, дотторе. Я с удовольствием займусь устройством вашей приемной, вам не помешает женская рука. – Она решительно взглянула на него. – Вы слишком заняты, выполняя свою благородную миссию, чтобы заниматься делами, которые всегда считались прерогативой женщин. Я зайду к вам сегодня же днем.

Настоящий деспот, подумала Честити, украдкой взглянув на Дугласа.

С минуту он зачарованно смотрел на Лауру, затем поклонился:

– Вы очень добры, синьорина.

– О, давайте покончим с формальностями, – остановила его Лаура с кокетливым смешком. – Вы меня чрезвычайно обяжете, Дуглас, если будете называть по имени.