Сашка ел, пил, поддерживал разговор и одновременно продолжал размышлять, чем именно его все сильнее и сильнее настораживает господин Славский, что в нем не так, не по сюжету.

А чувство несоответствия было вполне отчетливым, так, бывает, раздражают американские фильмы, построенные по совершенно чуждым русской натуре канонам. И событийный ряд развивается совсем не в ту сторону, и поступки героев неадекватны ситуации. Вот и сейчас…

Предположим, что Славский действительно бывший кавалерийский офицер, позднее – эмигрант, авантюрист, искатель приключений.

Это может быть правдой, манера говорить и держаться весьма соответствует легенде.

Тогда непонятно, в качестве кого и зачем он опекает фон Мюкке? Что не со стороны югорусской контрразведки – очевидно. Работает на ГПУ? Тоже как-то маловероятно, без санкции Агранова осуществлять операции на чужой территории бывшая ЧК вряд ли стала бы, а ни о чем подобном собственная агентура Шульгина в Москве его не информировала.

Поверить в то, что осевшие в Берлине и Париже эмигранты имеют свой интерес в Югороссии, также сложно. По имеющимся данным, те, кто по каким-то причинам до сих пор не вернулся на родину, собственной политической структуры с независимой политикой не имеют.

Да и работать на разношерстную русскую эмиграцию в то время, когда нет никаких препятствий к тому, чтобы вернуться домой и неплохо здесь устроиться, тоже странно, не похоже на такого, как Славский, человека.

Разве что платят ему столько, что можно забыть и о патриотизме, и о долге офицерской чести.

Платят исключительно за прикрытие и обеспечение деятельности немца?

Тогда задача, стоящая перед некстати раненным капитаном, весьма и весьма ответственна.

А ему, Шульгину, удалось почти случайно, но сразу оказаться в центре завязывающейся интриги чуть не мирового уровня?

Если это не рука судьбы, то крайне удивительная игра случая.

– Сегодня под вечер к нашему капитану должен приехать для консультации профессор Гронфайн, крупнейшее в Одессе светило невропатологии. Я уже договорился. Если его диагноз будет обнадеживающим… – Славский замялся, словно колеблясь, говорить ли дальнейшее или нет.

Шульгин ему помогать не стал, полностью увлеченный высасыванием нежного розового мяса из тельца креветки.

– Так вот, если фон Мюкке сможет в ближайшее время встать на ноги, не согласитесь ли вы сопроводить его до Стамбула, раз уж все равно собираетесь направиться в ту сторону?

«А вот это уже интересно, – подумал Сашка. – Меня все же решили ввести в игру, хотя пока и втемную».

– Если речь идет о том, чтобы сопроводить, отчего же и нет?

– Хорошо. Тогда возьмем билет на поезд до Софии, там пересядем на Восточный экспресс, и через двое суток мы в Стамбуле.

– А зачем? – наивно спросил Шульгин.

– Что «зачем»?

– Зачем такие сложности? Не совсем оправившемуся от тяжелой раны человеку гораздо удобнее сесть на пароход прямо здесь и без пересадок, без вагонной тряски на следующий день оказаться в столице Блистательной Порты.

Славский посмотрел на него несколько даже сожалеюще.

– Вы же бывалый человек. Должны бы понять, что после всего уже случившегося… Враги у господина фон Мюкке – люди серьезные. Выследить и перехватить его в Одессе, на пароходе, при прохождении паспортного контроля в Стамбуле для них несложно. Но если мы погрузим его в вагон на носилках и с билетом до Берлина, интерес к нему будет потерян. Он опасен своим врагам только живой, здоровый и здесь, в России.

– Нет, положительно приключения меня преследуют помимо моего желания. Даже там, где рассчитываешь совершенно на другое. Знаете что, милейший… оберст?

– Увы, всего лишь ротмистр. Я же говорил. Майор по-вашему. Так что?

– А вы можете гарантировать, что меня самого не разыскивают все ваши местные спецслужбы, официальные и неофициальные? Если бы вы, положим, устроили подобные беспорядки со стрельбой в центре Лондона или Эдинбурга, не думаю, что королевская полиция отнеслась бы к такой эскападе благосклонно. Фамилия моя им известна…

– А вот этого можете не опасаться, господин Мэллони. Мы уже позаботились. Все, кого это может интересовать в Севастополе, уверены, что вы отбыли по назначению и сейчас давно уже пересекли границу Совдепии.

«Так, – сообразил Сашка, – то, что он вполне небрежно, не задумываясь, сказал не РСФСР, а Совдепия, само по себе ничего не значит, это только Кадочников в «Подвиге разведчика» не мог себя заставить поддержать тост за победу германского оружия, а вот сообщение о том, что они в состоянии организовать убедительную «дезу» в отношении моего маршрута, кое о чем говорит».

– Ну-ну, господин Славский. Ваша предусмотрительность прямо-таки поражает. Здесь курят?

– Разумеется.

– Тогда я закурю. – Он аккуратно обрезал кончик сигары, тщательно ее зажег. Славскому же не предложил. – Вы упоминали о своем классическом образовании? Помните Аммиана Марцеллина: «Когда человек много страдает – утешением ему служит целесообразность тех причин, из-за которых он страдает»?