А Левашову предстояло исполнить функцию того самого катализатора, в процессе якобы не участвующего, но ускоряющего протекание химических и каких угодно еще реакций. Так всегда и было, с самого детства, отчего нашей троице совместно удавались вещи, на которые поодиночке и попарно мы и не пробовали замахиваться.

Осталось очистить мысли от суетного и приступить к сосредоточению.

– Я бы посоветовал вам экипироваться с учетом обстановки, в которой вы можете оказаться. Одеться потеплее, вооружиться не хуже, чем Александр прошлый раз, – вдруг предложил Удолин, начиная премедикацию, проще говоря, опрокидывая в себя стакан.

– А что, наши эфирные копии нуждаются в одежде и карабинах? – удивился Левашов. Он так до конца и не врубился в суть извилистых построений профессора. Наверное, думал в этот момент о чем-то своем.

– Олег, но я же сказал… По-разному может получиться! Я ничего не гарантирую. Тень событий нам явится, или произойдет полная реконструкция. Прошлый раз сгущение было абсолютным…

То есть Удолин имел в виду, что при предыдущей совместной медитации и моем, случайном или нет, забросе в город Ворошиловск, где позже обосновался Лихарев, я прошел сквозь эфир туда и обратно вполне материальным. Потом несколько дней следы от сыромятных ремешков на моих запястьях были видны. Да и подаренный офицерами училища пистолет не растворился, работал и в подлинной реальности, как настоящий.

– Я это несколько иначе себе представлял, – с сомнением сказал Олег. Он вообще был достаточно далек от наших упражнений с астралом. И в Замок, и в другие места мы ходили без него. Понятно, что он немного взволновался. Ему ведь вообразилось, что физические наши тела останутся здесь, под контролем профессора, и в нужный момент он лишь вернет в них сознание. Через достаточно недолгий срок. Как это происходило с Даррелом Стэндингом, героем романа Джека Лондона «Смирительная рубашка» (Странник по звездам). И после слов Удолина слегка занервничал.

Зато Шульгин был спокон абсолютно. Ему хотелось восстановить утраченный кусок памяти и выяснить окончательно, в фантомате он пережил ту увлекательную сцену или в реале, остальное его не волновало.

– Оденемся, о чем речь, – ровным тоном ответил он, снова вставая и направляясь к шкафу.

Там уже ждала вся необходимая амуниция, аналогичная той, что была на нем на планете «Зима». Мы продолжали употреблять это название, заимствованное из книги Ле Гуин, за неимением лучшего.

Одеяние, судя по тому, что Сашка в нем выжил и сохранил боеспособность, вполне подходило к заполярным условиям. Наши казаки и прочие землепроходцы времен царя Алексея Михайловича в своей обмундировке, сконструированной явно без учета современных достижений науки и практики, добрались до Якутска и Берингового пролива.

В необходимости снарядиться как следует я тоже не сомневался. Однажды упустил из внимания этот момент и оказался в охваченном хроносдвигами и предчувствием гражданской войны городе с пустыми карманами. Джинсы, рубашка и неполная пачка сигарет – чересчур скудный комплект выживания. Ладно, тот раз обошлось, но повторять собственные ошибки – увольте. Лучше в тулупе и валенках на экватор, чем в плавках на полюс.

Теплоизолирующее и влагопоглощающее белье, шерстяные спортивные костюмы, почти не стесняющие движений штаны и куртки из хорошо выделанной кожи с меховым подбоем. Меховые сапоги типа унтов, снабженные рантами для крепления охотничьих лыж. Короткие легкие полушубки, водо– и ветронепроницаемые. На голову – шлемы с встроенными слуховыми приборами, позволяющими разобрать человеческий шепот за полкилометра, да еще и имеющие специальные фильтры для срезания помех, от свиста ветра до звуков полноценного огневого боя. Имелись на них также защитные пуленепробиваемые щитки-забрала, фотохромные вдобавок.

И лыжи взяли. Не понадобятся – выбросим.

Одним словом, оснащены мы для похода и боя были гораздо лучше Сашки в той картине, вооружены почти аналогично – карабины, пистолеты, гранаты, сигнально-осветительные ракеты, десантные ножи. Боеприпасов с повышенной убойностью – больше. Сколько может нести на плечах, ремнях и разгрузках тренированный боец – килограммов сорок. Припасов всех видов должно было хватить на недельный, примерно, рейд по вражеским тылам. А главное – мы знали, к чему следует быть готовыми. И нас было трое.

– Собрались, господа? – спросил Удолин.

– Как видишь. А когда ты нас оттуда выдернешь, некромант? – спросил Шульгин, застегивая последний ремешок.

– Если перенос окажется неполный и ваши тела останутся здесь, вы сможете вернуться собственным волевым усилием, как только возникнет острый момент… Или вы сами сочтете свою миссию выполненной.

Но если уйдете целиком, я буду держать ментальную связь и скорее всего видеть тот мир вашими глазами… Тогда сам приму решение о моменте выхода.

– Нет уж, – возразил я. – Критерии оценки обстановки у нас с вами сильно разные. Решать будем мы. Сигнал к экстренной эвакуации – «Алярм» [73] . Коротко, понятно, и случайно это слово не произнесешь. Если любой из нас крикнет, вслух или мысленно, – тут же и извлекайте. Всех и в любом состоянии. Даже мертвых.

– И за женщинами нашими присматривайте. Отвлеките их, если что… – добавил Левашов.

– Да о чем вы, господа! Как бы ни сложилось, время возврата подберем по текущему. Даст бог, в полчаса по-любому уложимся. Не перегружайте посторонними мыслями свои чувства. – Мне показалось, что Удолин сам несколько встревожился.