Диллон вскинул голову, услышав стук колес подъезжающего экипажа. Они вернулись. Суэйд молча выжидал, прячась в тени барака. Он облизывал губы, предвкушая тот момент, когда Кэтрин войдет в дом. Бэннер стоял на улице и глядел на дом. Проследив за направлением его взгляда, Диллон вновь пришел в бешенство. Этот подонок смотрел на ее окно. От наглости южанина Диллона захлестнула ярость.

Несколько минут спустя Бэннер распряг лошадей и отвел их в конюшню. Диллон нетерпеливо топтался на месте. Пора приближалась. Поскольку остальные батраки будут веселиться со шлюхами в городе до рассвета, он не опасался быть замеченным.

Казалось, что прошло гораздо более часа, пока он ждал, но Диллон привык терпеть. Он медленно двинулся к своей цели, больше не скрываясь в тени. Проскользнув сквозь открытые двойные ворота, он быстро прошел к дальней стене конюшни, где на зиму запасалось сено. Он чиркнул спичкой и бросил ее в не сложенный в мешки фураж. Дождался, пока огонь забушевал, и пошел назад, то и дело оборачиваясь. Подойдя к воротам, он нашел тяжелую доску, приставленную к стене, просунул ее сквозь ручки, надежно заблокировав ворота снаружи, и быстро ретировался.

Добравшись до того места, где он оставил лошадь, Диллон обернулся назад, чтобы посмотреть на дело своих рук. Он увидел лишь небольшое оранжевое мерцание вокруг окна в дальней стенке конюшни. Он улыбнулся с довольным видом и запрыгнул в седло. Диллон направил лошадь к главной дороге, уже не оглядываясь назад. Остаток ночи он проведет в городе и таким образом снимет с себя подозрение. К моменту его возвращения утром в «Серкл-Эй», Кэтрин будут отчаянно нуждаться в его помощи.

Проерзав и провертевшись в своей постели почти что час, Джейк заснул беспокойным сном. После войны отдых его часто омрачался снами. Но в последнюю неделю эти сны не были связаны с войной, хотя были не менее будоражащими. Он просыпался весь в поту, и где-то в подсознании его расплывался туманный образ Кэтрин.

— Черт, я никогда не усну, если не пересплю с этой женщиной или не уберусь отсюда, — пробормотал Джейк, проведя рукой по мокрым от пота волосам.

Отпихнув одеяло и сев, он обнаружил, что его обнаженная грудь мокра от пота. Ему было жарко. Он решил умыться в корыте с водой для лошадей.

Натягивая сапоги, Джейк почувствовал, что что-то его беспокоит. Он поднял голову и принюхался. Тело его напряглось, все чувства настроились на опасность. Но откуда же ползет этот едкий запах? Он медленно повернул голову к дальнему концу конюшни и отчетливо услышал треск огня. Вскочив на ноги, Джейк бросился из кладовой. Чем ближе становились эти звуки, тем сильнее резало у него глаза и горло от густого дыма.

Он выскочил из кладовки в конюшню. Задняя ее часть была охвачена стеной огня. Искры плясали в воздухе, как светлячки летней ночью. Когда оранжевые языки взмывали вверх, Джейк ощущал жаркое дыхание пожара.

Лошади в конюшне почуяли опасность и громко заржали. Джейк ринулся на этот звук, дым рвал его легкие. Едкий дым сгустился настолько, что ничего не было видно дальше чем на фут. Внезапно перед ним проступили двойные ворота конюшни, и он ударился о них плечом.

От удара клацнули стиснутые зубы и пронзила резкая боль в плече. «Что за чертовщина? «

Джейк безуспешно попытался открыть ворота, затем забарабанил по ним кулаками. Он метался в наполненной дымом конюшне и не видел ничего, кроме едкой клубящейся тьмы. Когда ржание лошадей оглушило его, а треск огня еще более усилился, истина стала очевидной.

Он оказался в западне.

Кэтрин вздрогнула и проснулась. Сев на кровати, она окинула комнату взглядом. Кажется, все на месте: пеньюар небесно-голубого цвета висит на спинке кресла-качалки, пистолет на тумбочке, ружье прислонено к стене у изголовья кровати.

Все было на месте, но что-то свербило в подсознании, подсказывая, что что-то не так. Неужели она проснулась от какого-то сна? Кэтрин нахмурилась, сосредоточилась, пытаясь припомнить, что ей снилось, но на ум ничего не шло.

Ржание перепуганной лошади привлекло ее внимание. Она подбежала к окну и в ту же секунду поняла, что именно было не так. Сквозь стекло не струился серебряный лунный свет, вместо него за окном плясали красно-оранжевые языки пламени.

Кэтрин выглянула на улицу. В небе над конюшней висел будто застывший дым. По ее кровле ползли языки пламени. Ночь вдруг прорезал еще один пронзительный визг.

«Лошади! «

У Кэтрин резко перехватило дыхание.

«Джейк! «

Сунув ноги в рабочие сапоги, Кэтрин пронеслась через затемненный дом и в спешке грохнула вход-ной дверью о стену, не обратив на это внимания. Она застыла на крыльце, сердце заколотилось. Пожар!

Почему же от ржания лошади больше никто не проснулся? Пробежав через двор, она заметила пустой фургон и вспомнила. Суббота. Все мужчины в городе. Чаще всего они возвращались только утром. Сердце Кэтрин пронзила боль бессилия. Она и Джейк. Больше никого нет!