Она вызывающе усмехнулась в ответ на его строгий тон:

— Я думала, что ты предаешься блуду с любовницей.

— Но, Идит, — сказал он с насмешливым участием, садясь рядом с ней с хищным видом, — ты сама не раз мне заявляла, чтобы я убирался со своей похотью в Йорк к любовнице. Или теперь тебе вдруг стало не безразлично, что я занимаюсь любовью с другими женщинами?

Она закрыла глаза, борясь со слезами, которые неожиданно и жарко начали выступать на глазах, и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. «Святая Мария, — взмолилась она, — не дай мне разрыдаться прямо сейчас». Огромный ком в горле мешал ей говорить.

Кончиком пальца Эйрик обвел края ее дрожащих губ и поймал крупную слезу, скатившуюся из глаза. Потом другую.

— Так что? Тебе не безразлично, если я провожу время с другой женщиной? — пробормотал он.

Почему его голос звучит мягко, от нежности или подавленного гнева? — подумала Идит. Она открыла глаза и кивнула.

— Ну?

— Я не знаю, — неуверенным голосом сказала она, в отчаянии ломая руки. — Мне хотелось бы знать. Я ненавижу эту слабость, которая делает меня плаксивой.

— Я действительно видел Азу, когда был в Йорке, — без всякого стыда признался Эйрик, накрывая ее руку своей и крепко прижимая.

Она застыла от его слов и стала вырываться.

— Ты заставил тут меня мямлить оправдания, хотя сам был виновен все время. Ох, какой ублюдок! — взорвалась она, пытаясь ударить его свободной рукой.

Эйрик взял обе ее руки в свои и заставил повернуться к себе. Его разрывали противоречивые чувства.

Ему хотелось вытрясти из нее дух вон за своеволие. И в то же время хотелось бесконечно целовать, забыв в ее объятиях про все неприятности, которые омрачали их жизнь.

— А ты не желаешь узнать, почему я встречался с Азой? Не желаешь услышать, с каким важным известием я к ней приезжал?

— Нет, — упрямо ответила она.

Он вдруг уронил руки:

— Что ж, ладно. Я и сам не хочу говорить. Ты не заслуживаешь объяснений.

— Я не заслуживаю! Почему ты…

Эйрик рывком вскочил с кровати и стал расхаживать взад и вперед. Он должен держаться на расстоянии от этой гадкой бабы. Ее близость обезоруживает его, сладкая родинка над сочной губой дразнит, запах лавандового мыла манит к себе.

— Я все еще сердит на тебя, Идит. — «Несмотря на некоторую часть моего тела, которая уже забыла почему».

— Ну, я тоже все еще сердита на тебя.

— О? — «Может, ты посидишь у меня на коленях и снова возьмешь надо мной верх, Идит?»

— Ты посадил меня в тюрьму.

— По важной причине. — «Возможно язык, который ругается на меня так часто, сможет найти себе лучшее применение. Как насчет…»

— Не представляю себе, по какой такой причине можно посадить жену в тюрьму, особенно после… ну ты знаешь.

Он с трудом подавил усмешку. «Да, знаю». Она заметила это, и ее лицо внезапно вспыхнуло. Видимо, ее воображение нарисовало те же сладострастные картинки, что и его. Затем настроение его переменилось, когда он вспомнил, что она сделала. И он решил положить конец их жестким взаимным обвинениям.

— Стивен намеревается похитить тебя и держать как выкуп в обмен на сына, — без обиняков объявил он. — А уж как он намерен тебя развлекать, пока ты будешь находиться под его попечением, и повторить невозможно.

— Откуда ты знаешь? — ахнула Идит.

— Батрак слышал, как он хвастался об этом в тот раз, когда убили скот.

Когда смысл его слов начал просачиваться в затуманенное сознание Идит, она потрясение выдернула руки из его ладоней и уперлась ему в грудь.

— Ты твердолобый, слабоумный кретин… ох, просто слов не могу найти, как тебя назвать! Ты предпочел запереть меня, не мог поговорить со мной разумно!

Эйрик не пошевелился и никак не ответил на ее слова, и тогда она замахнулась, чтобы ударить его. Однако он поймал оба ее запястья и крепко сжал.

— Ты была заперта, если можно назвать это так, ради твоей собственной безопасности.

— Ух! Как ты смел запирать меня, будто слабоумную девицу, вместо того чтобы сказать мне правду?

— Я знал, что ты меня не послушаешься и не останешься в стенах крепости. И твой отъезд в Соколиное Гнездо из-за какого-то пустячного повода доказал мою правоту.

— Пустячный повод? Я бы не сказала, что супружескую неверность можно назвать пустяком.

Он пожал плечами и был доволен, увидев, что ее лицо стало буквально пунцовым от злости из-за его якобы бессовестного поведения.