Она стала барабанить в дверь и пронзительно кричать. Дверь наконец открылась, за ней подбоченясь стояла Берта. А за ее спиной страж, преграждая Идит дорогу.

Идит поскорей спряталась за дверь, не желая показываться в своем жалком одеянии.

— Где… мой… муж? — набросилась она на вошедшую Берту, произнося слова с расстановкой. Ее голос дрожал от ярости.

— Он поехал в Йорк, — сообщила ей кухарка.

— В Йорк? — Идит этого не ожидала. — Зачем?

Берта пожала плечами:

— Откуда мне знать? Сказал, что вернется к ночи и чтобы ты сидела взаперти в спальне, пока он не поговорит с тобой. Сказал, что тебе не мешает немного отдохнуть. — При этих словах Берта усмехнулась.

— Скажи мне, что тебе известно, почему Эйрик так спешно поехал в Йорк, — строгим голосом приказала Идит.

— Я уже сказала тебе, что ничего не знаю про его намерения. — Но тут глаза ее расширились от внезапной догадки, и она ханжески опустила голову.

— Что? О чем ты подумала?

— Ну, — нерешительно сказала Берта, — его любовница Аза живет там. Может, ему вдруг захотелось навестить ее.

Словно ледяную воду плеснули Идит в лицо; внезапная и ужасная новость сокрушила ее. Она задрожала от злости.

Закрыв дверь за Бертой и стражем, она равнодушно услышала, как ключ повернулся в замке. На нее нахлынула черная тоска.

«Предательство! Снова! И когда я только научусь уму-разуму? Сначала он набрасывает на меня сети своих развратных чар. Потом отпихивает в сторону, как вчерашнюю кашу. И как мне перенести эту боль? И, что самое важное, как мне сбежать отсюда?»

Она знала, что уже полдень, поскольку одна из драгоценных 24-часовых свечей, которые Эйрик зажег накануне вечером, все еще расточительно горела.

Она рыдала.

Она ругала себя за то, что оказалась такой дурой.

Она приходила в отчаяние оттого, что больше не надеялась излечить свое разбитое сердце.

Она начинала любить Эйрика.

«Чурбан!»

Она начинала ненавидеть Эйрика.

«Чурбан!»

Она плакала из-за таких противоречивых чувств. Дергала себя за волосы, только бы отогнать мысли о том, какую замечательную жизнь представляла себе еще совсем недавно. Мимолетный образ счастья порадовал ее на один миг и исчез.

Потом Идит рассердилась.

Она обзывала Эйрика всеми гадкими именами, какие только могла придумать, а потом слушала, как Абдул повторяет каждое ее слово с возмутительной точностью.

Она швырнула об стену доску с остатками еды. Затем, обнаружив, что швырнуть больше нечего, разодрала матрас и разбросала солому по всей комнате.

Через несколько часов, успокоившись, она стала прежней Идит. Холодной. Рассудительной. Немножко поумневшей. И готовой убить.

Когда вечерние тени заплясали в стрельчатых окнах, она рухнула на остатки постели с охапкой соломы. И начала обдумывать свое положение.

«Вот опять я польстилась на нежные слова обманщика. Это просто означает, что я слабей, чем думала. Но теперь, зная о своей слабости, я должна укрепить свою оборону. Как мне это сделать? Хмммм. Мне придется уйти — по крайней мере на время — от Эйрика и его соблазнительных речей… языка… губ… и рук… и… о Господи!

Может, мне вернуться в Соколиное Гнездо? Это будет вполне безопасно, если я возьму с собой достаточно воинов. Затем, когда стану сильней, когда мои кости не будут размягчаться от одного его взгляда, а сердце выскакивать из груди от мимолетного прикосновения, тогда я смогу поговорить с Эйриком о новых условиях нашего брака, который пока что еще нельзя назвать настоящим. Первое: мне надо сбежать из тюрьмы, устроенной мне Эйриком. Но, Святая Мария, как же мне сбежать от собственного разбитого сердца и его боли?»

С новой решимостью она подобрала одну из тяжелых боковых опор, которые оторвала от кровати Эйрика, пока бушевала, и направилась к двери.

— Брайен… Брайен, ты там? — ласково окликнула она.

— Да, госпожа, — нехотя отозвался страж. — Ты подняла письмо, которое я подсунул тебе под дверь? Ты устроила такой шум, что я не уверен, расслышала ли ты мои слова.

— Письмо? Какое письмо? — Идит опустила глаза и увидела на полу кусок пергамента, наполовину закрытый тростниковой подстилкой. Распечатав его, она прочитала письмо, присланное ей Эйриком из Йорка.

«Идит.

Я задерживаюсь. Надеюсь вернуться завтра к вечеру. Я привезу с собой прелестную девочку. Не сомневаюсь, что она тебя очарует так же, как и меня. Я объясню тебе все, Идит, и мы обсудим и все другие вопросы, которые остались нерешенными. Верь мне, дорогая.

Твой супруг. Эйрик».

Идит прислонилась спиной к двери, закрыв глаза от жестокой боли, сжимавшей ее сердце. «Прелестную девочку! Очарует!» Этот ублюдок даже не скрывает своей измены. Ей не хватало воздуха, она задыхалась, смяв в руке письмо, и слезы снова полились из ее глаз.