Идит бросила на Тайкира умоляющий взгляд. Тот, поколебавшись, едва заметно кивнул на ее немую мольбу и сказал брату:

— Это наш секрет, мой и Идит. Скоро мы посмеемся вместе с тобой, но не теперь. Нет, пока еще не время.

Идит с облегчением вздохнула. Она в безопасности. Пока.

А Тайкир, чему-то с озорством усмехнувшись, добавил:

— Я знаю в Дублине скальда, у него талант перекладывать на стихи доподлинные истории. По-моему, у меня уже есть тема для саги, которую я предложу ему в следующую поездку.

Эйрик поднял брови, почувствовав в интонации брата какой-то подвох.

— А мне понравится эта сага?

— О, несомненно.

Идит поежилась от нехороших предчувствий.

— А Идит? — подозрительно поинтересовался Эйрик. — Она тоже найдет удовольствие от этой саги?

— Брат мой, — заявил Тайкир со смехом, похлопав Эйрика по спине, — по-моему, ей она понравится больше всех.

Эйрик обвел обоих подозрительным взглядом. Идит вела себя с его братом так непринужденно, словно они владели сообща каким-то большим секретом. С Эйриком она никогда такой не бывала.

Все прошедшие девять лет его страшно беспокоила судьба Тайкира — с тех пор, как тот чуть не потерял ногу в Великой битве. А в этом году к нему в королевство франков просочилось известие, что король Эдмунд вторгся во владения кельтов в Шотландии и покорил весь Камберленд. В итоге Эдмунд поставил Малькольма новым правителем всей Шотландии — на условиях, что тот поможет ему бороться с норманнами на суше и на море. А если кого-то и можно было назвать норманнским завоевателем, так это брата Тайкира.

Слава Богу, Эйрик находился по другую сторону пролива и сумел избежать сражений на стороне своего саксонского короля — сначала в битве при Брунанбуре, а затем в Шотландии. Он присягнул на верность обоим братьям — Ательстану и Эдмунду, достойно проявил себя во многих битвах, но отказывался сражаться против собственного рода.

Кажется, с ногой у Тайкира сейчас все в порядке, хромота едва заметна. Эйрик был счастлив повидаться с братом, хотя удивился не меньше жены, когда Тайкир внезапно ворвался в церковь во время венчания.

Его жена! Проклятье! Слова эти звучали ужасно, словно похоронный звон. Он хмуро повернулся к ней, сознавая, что тянуть время больше невозможно:

— Идит, пора. Возьми мальчика и приведи его ко мне. И Ларису тоже.

Он увидел, как паника промелькнула на ее лице, но она пересилила свой страх и кивнула в знак согласия. Ее глаза обшарили зал и нашли сына Джона. Он сидел прямо под ними за первым столом и клевал носом, засыпая. А вот восьмилетняя дочь Эйрика, приехавшая с графом Ормом, наслаждалась каждой минутой своего первого ночного пира. Ее головка вертелась на птичьей шее по сторонам, она жадно впитывала в себя удивительные картины вокруг и что-то трещала как сорока скучающему молодому рыцарю, который сидел рядом с ней.

Тайкир пересел на стул Идит, когда она напряженной походкой спустилась в зал за детьми под взглядами высокородных гостей. Эйрик уже обработал своих слуг и вассалов касательно уважения к своей жене. Однако повлиять на гостей не мог и отметил, какими пренебрежительными взглядами они провожали ее, не скрывая своего неодобрения. Женщины хихикали в руку, когда она проходила; мужчины надменно разглядывали ее.

Глаза Эйрика сердито сузились. Он поклялся, что кое-кому придется заплатить по счетам, когда закончится свадебный пир.

— Итак, брат мой, — протянул Тайкир, — теперь, поговорив с Идит, я лучше понимаю, почему ты изменил свое мнение насчет брака. Ты счастлив?

В ответ на явно одобрительный тон Тайкира Эйрик скептически поднял брови.

— Ты заметил, как она покачивала бедрами, когда шла перед нами сегодня утром через двери церкви?

— Покачивала! Твой разум, должно быть, затуманен медом. Эта женщина никогда не покачивала бедрами, ни разу в жизни. К тому же у нее и нет бедер, о которых стоило бы говорить.

— А ее губы! Клянусь всеми богами! Их приятно будет целовать!

— Наш отец случайно не ронял тебя головой, когда ты был в младенческом возрасте?

— О! Может, я и ошибся.

Эйрик заметил озорные искры, сверкнувшие в глазах брата.

— Что у тебя на уме?

— У меня? Ты ранишь меня, братец, своим недоверием.

— Ха! Я с радостью ранил бы тебя в голову, если бы знал, что это сможет тебя наконец образумить. Какого дьявола! Где ты шатался все эти годы?

Тайкир пожал плечами: