Сидя на краешке кресла, Джейн терпеливо дожидалась конца безмерно затянувшейся паузы. Казалось, Тамбертон уже не найдет в себе сил закончить фразу.

– Какое же испытание, мистер Тамбертон?

Адвокат сидел, уставившись в стол, не в силах поднять взгляд и посмотреть в глаза собеседнице.

– Понимаете ли, замужество сопровождается весьма необычной спешкой, а потому граф просит, чтобы вы… – голос адвоката перешел в шепот, – чтобы вас осмотрела повитуха. Его светлости необходимо подтверждение девственности невесты. Ну и, разумеется, полного отсутствия предпосылок к скорому материнству.

– Что? – Услышав витиеватую тираду и осознав ее грубый, оскорбительный смысл, Джейн импульсивно вскочила.

– Пожалуйста, не заставляйте меня повторять. Боюсь, просто не найду сил снова объяснить щекотливую ситуацию.

– Так меня не оскорбляли еще ни разу в жизни! Поистине фантазия этого ужасного человека безгранична.

Джейн принялась нервно мерить шагами комнату, не зная, что делать с обидой и гневом.

– Нет, нет и нет! Ни за что не соглашусь на такое унижение! Мало того, что я вынуждена подчиниться жестокой воле отца, безжалостно сломавшего мою жизнь, и принять нелепый план грубо состряпанного замужества! Я покорно выполняю все, что от меня требуют, но не готова сидеть и терпеливо выслушивать, как порочат и поливают грязью мою собственную честь! Будь то граф Роузвуд или кто-то другой! Я понятно изложила свою позицию?

– Вполне понятно. Однако присядьте, дорогая, и, пожалуйста, успокойтесь.

Джейн замолчала и взглянула в расстроенное лицо собеседника. Этот человек всего лишь честно выполнял возложенную на него миссию, а потому заслуживал самого искреннего сожаления. Джейн подошла к креслу.

– Понимаю, насколько неприятно выслушивать подобные нескромные просьбы будущего супруга, – заговорил Тамбертон, – но уверяю, Филипп искренне считает, что имеет на это самые веские причины. Чтобы у вас не сложилось ужасного впечатления о моем клиенте и обо мне, готов изложить истинное основание просьбы. Однако должен заметить, что если граф узнает о том, что мы обсуждали этот вопрос, то чрезвычайно огорчится. Потому осмелюсь просить не упоминать о нашем разговоре.

– Хорошо, даю слово молчать.

– Дело в том, что лорд Уэссингтон уже был женат. Джейн едва не задохнулась. Почему-то известие показалось не только неожиданным, но и чрезвычайно неприятным, даже болезненным.

– Граф был очень молод, ему тогда только исполнилось семнадцать. Случилось так, что он влюбился в женщину на три года старше. И отец, и я сам всеми силами старались отговорить юношу от опрометчивого шага, однако он ничего не хотел слушать.

– И что же случилось с женой?

– Через несколько лет она тяжело заболела и умерла.

– Но при чем здесь я?

– Позволю себе заметить, что леди не проявила себя как исключительно верная супруга. Граф так страдал, что в итоге окончательно разочаровался в порядочности женщин и до сих пор не в состоянии побороть собственный скептицизм.

– На каком основании вы уверены, что все сказанное – правда?

– Филипп оказался свидетелем обмана. Когда же вскоре жена объявила о беременности, он так и не смог поверить, что будущий ребенок – его собственный, его кровь и плоть.

– А что случилось с ребенком?

– Ребенок родился – это ваша будущая приемная дочь. Джейн снова с трудом перевела дух. Какие еще новости принесет сегодняшний день?

– И как же зовут девочку?

– Эмили. Сейчас ей одиннадцать лет.

Тамбертон достал из кармана небольшой медальон. Открыл крышку, под которой скрывался миниатюрный портрет. Изображение оказалось таким маленьким, что составить ясное представление о внешности девочки было нелегко. Однако Эмили, несомненно, отличалась красотой – черноволосая фея с яркими голубыми глазами.

– И где же она сейчас?

– В Роузвуде. Живет в поместье круглый год.

– А на свадьбу приедет?

– Разумеется, нет. Филиппу и в голову не придет ее пригласить.

– Почему же?

Тамбертон задумался, пытаясь решить, стоит ли говорить правду. Вопрос об Эмили казался адвокату чрезвычайно важным, хотя и исключительно сложным. Девочка отчаянно нуждалась в старшей подруге и защитнице. Так хотелось верить, что этой защитницей окажется именно молодая мачеха, Джейн Фицсиммонс!

– Постараюсь говорить искренне, Джейн. Надеюсь, мои слова вас не шокируют.

– Не волнуйтесь, сэр. Просто скажите правду.

– Дело в том, что Филипп так и не смог поверить, что девочка – его родная дочь. Поскольку она родилась в законном браке, он должен формально признать отцовство и опекать ребенка. Но границу официальных обязанностей граф переступать не желает.

– И кто же растит девочку?

– Слуги в поместье любят ее и стараются помочь чем могут. Но гувернантки приходят и уходят. Сейчас, например у ребенка и вовсе нет наставницы. Честно говоря, будущее Эмили внушает серьезные опасения.