Только сейчас Виктория обратила внимание на мужчину, который стоял в углу, греясь у огня. Мужчина приблизился с приветливой улыбкой:

— Добро пожаловать в Глостершир, — он поклонился. — Какое это наслаждение видеть среди нас юное лицо.

Перед Викторией стоял коренастый шатен с карими глазами. Он улыбался ей и казался симпатичным. При этом он чувствовал себя как дома. Было видно, что они друзья с дедушкой.

— Рада познакомиться с вами, мистер Мейнард. Он завладел ее протянутой рукой и слегка прикоснулся к ней губами.

— Я просто счастлив, мисс Виктория. Надеюсь, мне дозволено называть вас по имени. Здесь, в деревне, мы не так строго придерживаемся этикета, как вы, городские жители.

Он сразу понравился Виктории.

— Конечно, только так и называйте, — она грациозно села в кресло рядом с дедушкой. — Пожалуйста, джентльмены, продолжайте вашу беседу.

— Теперь, когда с формальностями покончено, присоединяйся к нам, дорогая. Обри принес чрезвычайно тревожные новости, и мне хотелось, чтобы ты их узнала.

— Пожалуйста, мистер Мейнард, — улыбнулась Виктория, — я хочу узнать все, что произошло за время моего отсутствия.

Больше всего Виктория любила своего деда за то, что он обращался с ней как с взрослой. Может, оттого, что был одинок, он часто делился с ней затруднениями, касающимися арендаторов и их семей.

— Большинство моих арендаторов ополчились против фабрики, которую построил в городе лорд Хардвик. Они считают, что новые машины отнимут у них работу. И, вероятно, они правы, — сказал Обри Мейнард. Он повернулся к Виктории, включая ее в разговор. — Наш сосед, лорд Нейл Хардвик, возможно, вы знакомы с ним.

— О да, я встречала его, — Виктория старалась сдержаться и не хмуриться. — В нем причина здешних неприятностей? Он пользуется довольно сомнительной репутацией в Лондоне.

— О, Хардвик славный парень. Просто он построил ткацкую фабрику, и это вызывает беспокойство у большей части местных жителей. — Мейнард скрестил ноги и нервно постучал пальцами по ручке кресла. — Полагаю, вы слышали о луддитах.

Виктория отрицательно покачала головой.

— Нет, не думаю. Что у них общего с лордом Хардвиком? Видимо, Мейнарду польстил ее интерес к разговору, так как он незамедлительно продолжил:

— Луддиты — это организация ткачей, которые борются против новых фабрик. Они дают обет сжигать их, если не будет другого выхода. Они полны решимости не дать фабрикантам отнять работу у их семей.

— Но разве владельцам фабрик не нужны люди? — Виктория все еще не понимала сути проблемы.

— Да, конечно нужны. Но наш народ привык прясть и ткать у себя дома. Раньше лендлорды, такие, как ваш дед и я, объезжали всю округу от дома к дому и забирали готовую пряжу или ткань. Несколько прядильщиков должны были выделывать пряжу, чтобы ее хватило для работы одного ткача, — Мейнард сделал паузу, чтобы убедиться, что она поняла.

Виктория кивком попросила его продолжать, и Мейнард снова заговорил:

— Теперь, чтобы заработать на жизнь, женщины и дети должны идти на фабрику и трудиться от зари до зари.

— Значит, теперь работа отнимает у них больше времени?

— О нет, возможно, они работают столько же. Но дома они могут прерваться и отдохнуть, когда устали. Они чувствовали себя намного свободнее, да и дышать свежим воздухом полезнее для здоровья.

Мейнард наклонился ближе.

— Я уже объяснял графу перед вашим приходом, что ездил в Лондон и совершил обход одной из этих новых фабрик. Она ужасна. Женщины и дети не старше восьми-десяти лет работают в душном полутемном помещении. — Он помолчал в раздумье.

— Пожалуйста, продолжайте. То, что вы говорите — ужасно, но я действительно хочу узнать больше. И у лорда Хардвика тоже на совести такие страшные вещи? — Виктория была готова идти войной против Хардвика.

Лорд Блам покачал головой.

— Я не думаю, что на фабрике Хардвика такая же преисподняя, как и на тех, о которых мне довелось слышать. Несколько недель назад он пригласил меня осмотреть его фабрику, и могу подтвердить, что там достаточно чисто и благоустроенно.

Не обращая внимания на выступления Блама в защиту Хардвика, Мейнард пришел в еще большее возбуждение, и в голосе его зазвучал гнев.

— Когда я был в Лондоне, то видел отвратительные вещи, — повысил голос разгорячившийся Мейнард. Было видно, что ему не хочется видеть различий между Хардвиком и промышленниками Лондона. Он повернулся к лорду Бламу и поморщился. — Я, правда, не думаю, что стоит рассказывать об этом столь нежному созданию, как мисс Виктория.

— Ох, пожалуйста, — взмолилась Виктория. — Я хочу узнать все подробности. Если Хардвик замешан в этом подлом деле, то я хочу помочь в борьбе с ним.

Блам кивнул головой.