Артия говорила мало. Напустив на себя усталый вид, она надвинула шляпу на лицо, но ни на миг не сомкнула глаз.

Лошади, успевшие добежать только до таверны в Заячьем Мосту, подкрепились овсом и теперь пребывали в отличном расположении духа. Дилижанс развил хорошую скорость. Мир постепенно стряхивал с себя ночную тьму и вскоре предстал во всём великолепии ясного зимнего дня. Снег шелковисто блестел, как свежевымытый мрамор, небо было синим, как бирюза, и в ветвях голых деревьев, окутанных снежным кружевом, золотились тончайшие солнечные нити. Повсюду звонили колокола. Наступило Рождество. Пассажиры ворчали на истинно рождественский манер, опасаясь припоздниться к праздничному ужину.

Но за окном мелькали лишь заснеженные поля да бесчисленные деревни. Постепенно они подступали всё ближе к Тракту, делались всё больше и грязнее и уже не так походили на новогодние картинки. Наконец на горизонте вырисовался призрачный силуэт города Ландона, удивительный и прекрасный, как старинное полотно.

Бывала ли Артия здесь раньше? Она не была в этом уверена. Из всех ангелийских городов ей полагалось лучше всего знать Портовое Устье, расположенное в сотне миль к юго-западу, потому что этот порт стоял на берегу Свободного Ангелийского пролива и к нему причаливали тысячи океанских кораблей – многие из которых втайне были пиратскими.

Артия выглянула из окна дилижанса. Остальные пассажиры (желтый пес в том числе) тоже прилипли к окнам. Перед ними проплыл позолоченный, словно половинка спелого апельсина, купол собора святого Павлуса, на котором всё еще высился шпиль, ажурные опоры Ландонского моста, красно-белая громада Ландонского Тауэра (где, как говорили, хранились сокровища королей, а также держали львов), высокие Ворота Черного Монаха, замусоренный Смутфилдский рынок и болотистый Ширдич.

Дилижанс закончил свой путь под большими часами на Сент-Черити-Кросс, возле набережной Темиса. Кучер был доволен собой – полдень миновал всего пять минут назад.

Пассажиры вышли, за ними последовал и пес. Виляя хвостом, он в гордом одиночестве удалился вниз по улице.

Артия стояла на набережной, посреди густого водоворота карет и наемных экипажей, то и дело окатывавших ее грязными брызгами. В нескольких метрах у нее под ногами плескались синевато-свинцовые воды Темиса. Среди больших и малых лодок плавали толстенные серые льдины, на берегах громоздились огромные гранитные памятники и статуи.

– «Кофейная таверна»? – подозрительно покосился на Артию прохожий, у которого она спросила дорогу. – Старая вшивая дыра! Постели что пироги, пироги что постели – повсюду полно блох. Это в Вест-Энде. Спросишь Рэмбел-лейн.

Артия зашагала по булыжной мостовой Стрэнда на запад.

У нее за спиной торжественно зазвонили колокола святого Мартина-на-полях, высившегося среди заснеженных лугов. Почти над всеми башнями и крышами города – красными, белыми, зелеными, синими, желтыми – развевался Республиканский Джек – флаг Свободной Ангелии.

Впрочем, Артия любовалась Ландоном только вполглаза. Удивительный город, веселый и шумный. Но у нее были дела поважнее.

За открытыми дверями «Кофейной таверны» посетителей встречала коричневатая пелена кофейных ароматов и табачного дыма.

На покосившейся вывеске над дверью был изображен мешок кофейных зерен.

Желтый пес стоял под вывеской и азартно облаивал порог.

Завидев Артию, пес завилял хвостом и бросился прямиком в таверну. Смутные фигуры на его пути расступались, беззлобно поругиваясь, а он тем временем забрался в самый дальний и коричневый угол, над которым тускло поблескивало давно не мытое окно. Его появление было встречено громкими приветственными криками.

– Свин! Свинтус!

Артия замерла, прислушиваясь. Этот голос был ей знаком!

– Глядите, это же старина Свин, самый чистый пес в Ангелии!

– Где тебя носило, бродяга?

– Ты же знаешь Свинтуса. Он куда только не забредет…

– Уолт, передай-ка кофе. Надо угостить песика.

Артия медленно направилась к угловому столу. Любители кофе неохотно уступали ей дорогу. Мимо, выплыв из мрака и в нём же растворившись, прошествовала служанка, ухитряющаяся нести сразу десять дымящихся кружек. Посетители, разогретые кофеином, громко галдели; время от времени неведомо откуда доносились взрывы смеха и обрывки хриплых песен, но слова тут же тонули в кружках. Народ веселился вовсю.

Артия остановилась возле длинного стола.

Вокруг стола сидели они.

Соленый Уолтер, превратившийся в статного восемнадцатилетнего юношу: его огненно-рыжие волосы чуть ли не светились в темноте, Соленый Питер, двадцатилетний крепыш, отменный пушкарь. И Дирк, и Вускери, и угольно-черный Эбад Вумс, второй помощник, и Эйри О'Ши, третий помощник.

Ее глаза привыкли к темноте. Теперь она хорошо видела их всех. Но ни один из них еще не заметил ее.

Артия не могла вымолвить ни слова. Сердце медленно и тяжко колотилось в груди.