Экономка, миссис Битон, показала миледи весь дом, от кладовых до мезонина. Эта процедура полностью заняла утро того дня, когда супруги приехали в Плимут. Днем лорд Питер вернулся с заседания палаты лордов и показал жене галерею на втором этаже.

– Вот это – мои предки, – сказал он, сделав жест рукой.

– Как, у тебя их так много? – спросила изумленная жена.

– Боюсь, что да. Не слишком приятная компания, правда?

– А твои родители тоже здесь?

– Нет, их портреты находятся в моей библиотеке Фитэйн-Парка. Они умерли совсем молодыми, так что у них не было возможности оставить после себя много собственных изображений, – равнодушно ответил Питер.

Делая вид, что она поглощена созерцанием портретов далеких предков рода Фитэйнов, Катриона украдкой наблюдала за мужем.

«Какой же он все-таки странный человек! Сильный и страстный ночью, он был предупредительно вежлив днем, но абсолютно холоден. С собственной женой он обращался так же, как с миссис Битон или со своим слугой Фрейзером».

В день приезда Питер и Катриона обедали за огромным столом из красного дерева, стоявшем в слишком просторной для одной семейной пары столовой. Супруги сидели друг против друга и иногда обменивались ничего не значащими фразами. Внезапно Питер погрузился в мрачное молчание.

– Вас что-то удручает, милорд? – спросила Катриона по-итальянски. – Вы сожалеете, что не можете отослать меня обратно в Италию? – Она приторно улыбнулась. – Или вас раздражает плебейская веснушка на моем носу?

Что-то проворчав в ответ на первое замечание жены, Питер не смог сдержать улыбки в ответ на второе.

– Прости меня. Мои мысли были далеко отсюда. Сегодня в палате лордов я встретил Дизраэли. Ты знаешь, палата лордов – это один из органов управления страной, а мистер Дизраэли – бывший канцлер казначейства.

– Даже живя во Фридженти, я слышала о палате лордов, – спокойно сказала Катриона. – Я даже прочла несколько книг мистера Дизраэли, а его отец в свое время написал для мамы песню, правда, это было так давно.

Питер что-то смущенно пробормотал.

– Прости, Катриона. Я не хотел умалять твоей образованности, я просто обдумывал возникшую перед нами проблему: Дизраэли напомнил мне, что, как супруга пэра, ты должна быть представлена королеве.

– Королеве?!

– Да, королеве Виктории.

– Как это замечательно! Будет что рассказать Бьянке! – в этот момент Катриона совсем забыла, что поклялась не разговаривать с сестрой до конца своих дней. – Во Фридженти все умрут от зависти.

Катриона стала энергично раскачиваться на стуле, напоминая ребенка, которому пообещали дорогую игрушку.

– Мы пригласим ее сюда или сами пойдем во дворец? Я слышала, что королева очень любит музыку. Может быть, я для нее спою?

Муж не мог сдержать улыбки.

– Боюсь, – сказал он извиняющимся тоном, – это не так просто и приятно, как ты предполагаешь. Представление ко двору – чрезвычайно формальная церемония.

Он начал объяснять жене все подробности представления королеве, а она с изумлением смотрела на мужа, чувствуя, что эта затея нравится ей все меньше и меньше.

– Перья в волосах – это же смешно! Целовать ей руку? А это еще зачем?.. Реверанс до земли, а потом пятиться задом, как рак. Да я же могу шлепнуться на задницу!

Питер многозначительно поднял брови.

– Напомни мне, чтобы я как-нибудь по оплошности не нанял слугу или кучера, понимающих по-итальянски.

– Какой вы утонченный, милорд! – безжалостно парировала Катриона.

– Нет, я всего лишь выражаю радость по поводу того, что наша семья двуязычная, – мягко ответил муж. – Я не возражаю, хотя ты все равно наплюешь на все мои возражения, чтобы ты передавала свои бурные эмоции по-итальянски, но умоляю, запомни хорошенько что ты – леди Фитэйн.

– Да, милорд. Как прикажете, милорд. Я буду во всем вам послушна, милорд.

– От души хотел бы в это верить, – добродушно заметил он, посмеиваясь над внезапным всплеском чувств у жены.

– Я не могу притворяться и делать вид, что мне нравятся совершенно нелепые и глупые вещи. Но если это необходимо, я сделаю все, чтобы представление королеве прошло надлежащим образом.

Питер пристально посмотрел на жену и сказал:

– Я подумал и решил, что лучше будет представить тебя ко двору в следующем году.

– Спасибо, Питер, – пробормотала она.

Катриона была искренне рада, что неприятную церемонию можно отложить на неопределенное время.

– Тебе надо очень многому научиться, – серьезным тоном заявил муж, чтобы она, не дай бог, не подумала, что он поощряет весь этот вздор, который она только что здесь болтала.

Катриона поняла намек, но наряду с этим хорошо заметила, как изменилось лицо Питера, когда она случайно назвала его по имени.