Джошуа стиснул в пальцах резную дубовую спинку стула. Может, проститутка была всего лишь прикрытием? Интересно, как долго отсутствовал Эдвин? Успел бы он за это время надеть плащ с капюшоном и затаиться в кустах в ожидании своей кузины? Кеньона так и подмывало задать Тимберлейку пару вопросов, но он унял свое нетерпение и предоставил Анне вести диалог.

Она подалась вперед, не спуская глаз с Тимберлейка.

– С какой подругой?

– Я не стану обсуждать с вами женщин подобного сорта, мисс Невилл.

– Забудьте про приличия. Это очень важно. Вы можете назвать мне ее имя?

– Имя? Откуда мне знать ее имя? – Тимберлейк пожал плечами. – Я был поглощен игрой. Знаете, как это увлекательно? Сначала трясешь кости, потом дуешь на них, потом вращаешь запястьем и бросаешь на стол. Вот так! – Он сделал эффектный жест рукой.

– Пожалуйста, милорд, вспомните, в котором часу это было, – попросила Анна. – Перед самым рассветом?

– Что, у старины Эдвина опять неприятности? – Барон криво усмехнулся и погрозил ей пальцем. – Хватит нянчиться со своим кузеном, мисс Невилл! Мужчины не любят, когда их опекают.

Покровительственный тон Тимберлейка взбесил Джошуа.

– Не увиливайте от ответа, – вмешался он в разговор. – У нее есть все основания знать правду.

– Не понимаю, – сказал Тимберлейк, вскинув безвольный подбородок.

Джошуа подошел к Анне и снял с нее шляпку, быстро развязав ленты. Не обращая внимания на возмущенный возглас девушки, он осторожно наклонил ее голову так, чтобы Тимберлейк мог видеть заживающую рану на фоне золотисто-каштановых прядей.

– Она напоила вашего сына снотворным и отправилась на дуэль вместо него. Но в нее стрелял не я, а мужчина, прятавшийся в кустах. К сожалению, я не успел его догнать. Он вскочил на лошадь и скрылся.

Тимберлейк открыл рот и опять закрыл, переводя удивленный взгляд с головы Анны на Джошуа и обратно.

– Вы хотите сказать… что кто-то пытался убить моего сына? Не может быть!

– Поверьте мне, это так. А теперь скажите, в ту ночь вы влезли в долги?

– Вряд ли состояние моих финансов имеет какое-то отношение к… к тому, что произошло.

– В городе говорят, что вы промотали все свое состояние и больше не можете жить в такой роскоши.

Анна охнула.

– Вы уклонились от темы. Мы говорили про Эдвина, – напомнила она Джошуа.

– Есть и другие варианты. – Обернувшись к Тимберлейку, Кеньон спросил: – Скажите, вы кому-нибудь задолжали? Может быть, кредитор пытался вас запугать и поэтому угрожал сыну?

Тимберлейк побледнел и, подняв упавший бокал, потянулся к графину. Руки его сильно дрожали, и хрусталь позвякивал о хрусталь. На скатерть пролилось еще несколько капель вина.

Анна взяла графин, сама наполнила бокал и поднесла его к губам Тимберлейка. Сделав несколько глотков, барон вытер губы тыльной стороной ладони и устало откинулся на спинку стула.

В этот момент в столовую ворвалась миссис Озуалд. Ее лицо, выглядывавшее из-под огромного домашнего чепца, было пунцово-красным. Тяжело отдуваясь, она остановилась на пороге и удивленно уставилась на Анну и Джошуа.

– Я велела им ждать в холле, господин. Я обегала весь дом, сверху донизу, разыскивая эту парочку!

– Ничего страшного, – проговорил Тимберлейк, поднимая дрожащую руку. – Можете идти.

– Простите, милорд, но разве вы не хотите, чтобы я проводила их к выходу?

– Нет. Когда вы понадобитесь, я позвоню.

Глядя на Джошуа так, как будто он задумал похитить столовое серебро, экономка попятилась к двери, всем своим видом источая подозрение. Разумеется, миссис Озуалд была предана Лили и ненавидела мужчину, который довел молодую госпожу до смерти.

Этот маленький эпизод несколько оживил Тимберлейка. Его бледное лицо слегка порозовело, и, хотя он по-прежнему выглядел расстроенным, Анне уже не казалось, что его вот-вот хватит апоплексический удар.

– Я должен вам кое в чем признаться, – проговорил он, свесив голову на грудь. – Я занял деньги у одного человека… чтобы заплатить моим кредиторам. Пятьдесят тысяч гиней, если быть точным.

Джошуа захотелось присвистнуть. Большинству людей и не снилась такая огромная сумма. Даже аристократы, игравшие по-крупному, редко делали столь внушительные ставки. Этого было более чем достаточно, чтобы склонить человека к убийству.

– Продолжайте, – сухо бросил Кеньон. Тимберлейк поднял голову.

– Он назначил непомерно высокий процент, но мне больше не к кому было обратиться. На прошлой неделе я сказал ему, что у меня нет денег… и умолял его подождать. Но он предупредил меня…

Анна погладила его по руке, как маленького ребенка.