– О-о, увидеть рассвет в Нью-Йорке с колокольной башни собора святого Патрика – да про это же поэму надо писать.

– Прочтешь ее мне позже, – ответил Флинн, повесил трубку и набрал новый номер: – Соедините с капитаном Шрёдером, пожалуйста.

Он смотрел на Хики, пока оператор соединял его с кабинетом епископа. Лицо старого экстремиста было обычно выразительно и живо, но когда он спал, напоминало скорее неподвижную маску мертвеца.

В трубке послышался невнятный голос Шрёдера:

– Да…

– Это Флинн. Не разбудил тебя?

– Нет, сэр. Мы ждали очередного звонка мистера Хики. Он сказал… но я рад, что позвонили вы. Хотелось поговорить с вами.

– Предполагал, что я сдох, не так ли?

– Нет-нет, что вы… Вы ведь играли на колоколах, верно?

– Ну и как тебе понравилось?

Шрёдер откашлялся:

– Вы же обещали устроить представление.

Флинн рассмеялся:

– Ты вроде как начинаешь понимать юмор, капитан?

Шрёдер самодовольно засмеялся.

– Или ты так развлекаешься, поскольку беседуешь со мной, а не с Хики, от которого у тебя башка кругом идет?

Шрёдер ничего не ответил, а Флинн между тем продолжал:

– Как идут дела в интересующих нас столицах?

– Они удивляются, почему вы ничего не ответили на предложение, переданное через инспектора Лэнгли, – ответил Шрёдер.

– Боюсь, мы не совсем поняли это предложение.

– Я не могу растолковывать подробности по телефону.

– Понятно… Тогда почему бы тебе сейчас не подойти к дверям ризницы, и мы бы поговорили.

Последовало долгое молчание. Наконец Шрёдер сказал:

– Я не имею права сделать это… Это против правил.

– Тогда пусть горит собор, что обязательно случится, если мы не поговорим, капитан.

– Нет, вы не так поняли, мистер Флинн. Эти правила были тщательно разработаны… Да вы и сами, наверное, знаете… И человек, ведущий переговоры, не имеет права лично встречаться с теми, кто…

– Да не собираюсь я убивать тебя.

– Да-да… Я знаю, что вы не убьете… но… послушайте, у вас с лейтенантом Бурком… Может, вам лучше поговорить у дверей с ним?

– Нет, я должен поговорить там с тобой.

– Я…

– Тебе даже не любопытно взглянуть на меня?

– Любопытство не играет здесь никакой роли…

– Неужели? А мне кажется, капитан, что ты единственный из всех людей, который признает ценность личного контакта.

– Какой-либо особой ценности не существует в…

– Как много войн можно было бы избежать, если бы главы государств сумели посмотреть друг другу в лица, дотронуться друг до друга, унюхать запах страха у противника.

– Подождите, не кладите трубку, – прервал его Шрёдер.

Флинн услышал в телефоне щелчок, минутой позже снова послышался голос Шрёдера:

– Хорошо, договорились.

– Встречаемся через пять минут. – Флинн повесил трубку и грубо толкнул Хики. – Ты слышал? – Он крепко сжал ладонь старика и сказал: – Когда-нибудь, старый козел, ты расскажешь мне об исповедальне и о том, что ты наговорил Шрёдеру и что натрепал моим людям и заложникам. А еще расскажешь о компромиссе, который нам предложили.

Хики сморщился от боли и выпрямился.

– Давай! Жми! Старые кости сломать не трудно.

– Сломать бы тебе шею!..

Хики взглянул на Флинна, в глазах у него не было и следа боли.

– Осторожно! Поосторожнее со мной обращайся!

Флинн отпустил его ладонь и оттолкнул от себя.

– Тебе меня не испугать.

Хики ничего не ответил, но пристально уставился на Флинна, и в глазах его мелькнула непритворная злоба. Флинн спокойно встретил его взгляд. Затем посмотрел вниз на Пэда Фитцджеральда.

– Ты хоть присматриваешь за ним?

Хики промолчал. Флинн внимательно всмотрелся в лицо Фитцджеральда и увидел, что оно стало неестественно бело-восковым, точь-в-точь как у Хики.

– Он мертв, – сказал Флинн и повернулся к старику.

Хики проговорил безо всяких эмоции:

– Он умер около часа назад.

– Меган…

– Когда Меган спросила, я сказал ей, что с ним все в порядке, и она поверила, потому что хотела верить. Но в конце концов…

Флинн взглянул на Меган, находящуюся на церковных хорах.

– Боже мой, да она же… – Он опять повернулся к Хики. – Мы должны были пригласить врача…

– Если бы ты не ушел с головой в свои чертовы колокола, то вполне мог бы этим заняться, – заметил Хики.