– Я не во всем согласен с тобой.

– Если бы у Беллини были чертежи и архитектор, это здорово помогло бы ему.

– Несомненно. Я тоже работаю над этим.

Бурк пристально посмотрел на Мартина.

– Пойми, тебе пора уже остановиться. Не стоит идти дальше.

– Извини, но я что-то опять не пойму тебя.

Бурк внимательно разглядывал Мартина, а тот положил ноги на стул и спокойно дымил сигаретой. Порыв холодного ветра прорвался сквозь ограду парка. На Мартина и Бурка падали сосульки с деревьев, но оба вроде бы и не замечали этого. Мартин вдруг встрепенулся, словно нашел какое-то решение, и обратился к Бурку:

– Видишь ли, дело не только во Флинне. Моя операция задумана не только ради того, чтобы убить Флинна. – Рукой в перчатке он потер подбородок. – Понимаешь, мне нужно больше, чем смерть Флинна, я смотрю дальше. Мне требуется заключительный аккорд ирландского терроризма. Боюсь, мне просто необходимо, чтобы собор и впрямь рухнул.

Бурк помолчал, затем заговорил снова. Голос был низким, чувствовалось, что он тщательно обдумывает каждое свое слово:

– Но это может стать скорее символом нежелания Великой Британии вести переговоры.

– Здесь надо рисковать! Видишь ли, Лондон, к моему удивлению, предлагает компромисс, а фении – вот уже поистине одержимые – на это просто никак не реагируют. А выступление этого престарелого дурака, колокола и все такое прочее… Нет, во всем лидируют фении, а вовсе не я. Поэтому, Бурк, единственный способ, при помощи которого я могу влиять на общественное мнение здесь и за границей, это… ну ладно, скажу прямо – это разыграть трагедию. Как ни прискорбно.

– Но ведь последствия окажутся самыми неожиданными.

– Когда пыль осядет, все упреки падут только на ирландцев. Правительство Ее Величества выразит глубокую скорбь по погибшим и сожаление из-за разрушенного произведения искусства. Кстати, обломки собора святого Патрика могут цениться у туристов дороже, чем сам собор… В Америке не так уж много исторических руин…

Пальцы Бурка царапали холодный вороненый металл пистолета, лежащего у него в кармане. Мартин все говорил, глаза его сузились в тонкие щелочки, изо рта и ноздрей выбивался белый пар:

– И конечно, немаловажны похороны. Ты видел погребение лорда Маунтбеттена? Тысячи людей рыдали. Мы организуем что-нибудь пышное в таком же роде для Бакстера. Католическая церковь устроит столь же незабываемые похороны кардинала и священника. А Мелон… ну кто ее знает?

– По-моему, ты напрочь свихнулся, ты отдаешь себе отчет в своих словах? – резко спросил Бурк.

Мартин прикурил другую сигарету, и Бурк увидел в темноте ее дрожащий огонек. Майор продолжил говорить, но уже более сдержанно:

– Ты вроде бы меня не понимаешь. Нужно как можно шире распространять страдания, сделать их всеобщими – вот тогда только и проникнешься ненавистью к насилию. – Мартин задумчиво смотрел на горящую сигарету. – Всегда нужны потрясающие крупные катастрофы, такие, как Дюнкерк, Перл-Харбор, Ковентри и вот теперь собор святого Патрика… – Он щелчком сбил пепел с сигареты на столик и наблюдал, как тает оранжевый огонек на тонком слое льда. – …А на этих руинах вырастет новая святыня. – Он поднял глаза вверх. – Ты, наверное, заметил птицу феникс на бронзовых парадных дверях собора. Ее образ и подсказал мне название операции – «феникс».

– Флинн может пойти на компромисс, – возразил Бурк. – Он намекал на это. Еще он может сделать заявление, что британское вероломство толкает людей на убийство.

– И все же он никогда не признает, что величайшая операция ИРА со времен убийства Маунтбеттена организована англичанином.

– Нет, он не захочет умирать так по-дурацки, как этого хочешь ты. Он сможет признать, что готов все забыть, и все равно выйдет из ситуации героем. – У Бурка в голове созрела другая мысль. – Но вот с другой стороны… неустраненной остается возможность, что на рассвете он разрушит собор. Поэтому мэр и губернатор хотят нанести упреждающий удар. И очень скоро. Им нужно подстраховаться. Они не хотят начинать, пока Беллини не скажет, что все готово. А Беллини этого не скажет, пока не заполучит чертежей и архитектора.

– Очень хорошо, – улыбнулся Мартин. – Я думаю, что это наследственность – я имею в виду умение насочинять кучу всяких небылиц, когда нужно делать решительный шаг.

– Без архитектора мы не сможем начать штурм. В шесть ноль три Флинн позвонит, чтобы сообщить, что время вышло, но подождет, пока город заполнится людьми и начнутся утренние телепрограммы, затем великодушно пожалеет собор и заложников. И никаких похорон, никаких взрывов и выстрелов, ни даже разбитых окон с витражами.

– В шесть ноль три случится кое-что куда более серьезное.