— Где бы я ни находился, — сказал Джеф, давая ей прикурить, — с этого времени горн всегда будет будить во мне воспоминания.

— Шшш, — сказала Люси.

Джеф отбросил в сторону спичку и внимательно посмотрел на Люси, вглядываясь в миндалевидные серые полузакрытые глаза, таившие улыбку и неразгаданную тайну Востока, хранящие секрет, который никогда никому не раскрыть, он разглядывал ее полные нежные губы, которые без помады почти сливались с ее загорелым лицом.

— О, Боже, — тихо прошептал он. Не обнимая ее, юноша медленно и нежно провел рукой по ее бедру, ласково погладил живот. — Прекрасное место, прошептал он.

Люси засмеялась.

— Шшш, — еще раз напомнила она.

Она словила его руку, поднесла к губам и поцеловала его ладонь.

— Сегодня ночью, — начал Джеф.

Люси целовала кончики его пальцев легкими короткими прикосновениями губ, как целуют руку ребенка.

— Вот и все, — сказала она. — Тони, — позвала она. — Тони, ты где?
– Ответа не было и она повернулась к Джефу. Он уже схватил перчатку и мяч, которые час тому назад были небрежно брошены Тони и увлекся подбрасыванием мяча и отработкой задних ударов. — Он, наверное, еще не вернулся из похода, — предположил Джеф. — Не волнуйся. Он придет к обеду.

— Я пойду в дом и переоденусь, — сказала Люси.

Джеф положил перчатку и мяч на пол.

— Пожалуйста, не уходи. Останься здесь. Не нужно переодеваться. Мне очень нравится это платье. — Он прикоснулся к легкой ткани в том, месте где она облегала ее стройное бедро. — Я безумно привязан к этому платью.

— Ладно, — согласилась Люси. — Будем делать все, что ты хочешь, потому что… — Она запнулась.

— Почему? — спросил Джеф.

— Потому что тебе двадцать лет, — сказала Люси.

— Чертовски уважительная причина, — пошутил Джеф.

— Ничего лучше не могу придумать, малыш, — легко ответила она и легла в гамак, откинувшись на подушки и свесив ноги на пол. Джеф не спускал с нее глаз, следя за движением ее откинутой головы, за полузакрытыми от дыма глазами.

— О, Боже, — пробормотал молодой человек.

— Прекрати повторять все время «О, Боже», — попросила Люси.

— Почему?

— Это все меняет. Ты добьешься того, что я начну чувствовать себя виноватой. И сядь, пожалуйста. Не нужно. Не нужно призраком стоять надо мной.

Джеф сел на пол, опершись спиной на стойку гамака, склонив голову к ее животу.

— Мне нравится быть твоим призраком.

— Только в определенные часы дня, — уточнила Люси. Она погладила его по голове кончиками пальцев, потом опустила руку на его затылок. — Какая прелесть, ты не должен отпускать длинные волосы.

— Хорошо, — согласился Джеф.

Люси провела рукой по голове юноши.

— У тебя четкая упрямая форма головы, — сказала она.

— Правильно.

— И волосы у тебя пахнут как у Тони, — продолжала она. — Как запах самого лета. Сухо и солнечно. Когда мужчины взрослеют, их волосы пахнут совсем по-другому. Сигаретами, заботами, усталостью, парикмахерской.

— Как пахнет усталость? — поинтересовался Джеф.

Люси задумалась.

— Так же как аспирин на вкус, — наконец определила она. — Будь я мужчиной, я занималась бы любовью только с семнадцатилетними девочками, блестящими, пухленькими, совсем новенькими.

— Если бы я был мужчиной, — возразил Джеф. — Я бы занимался любовью только с тобой.

Люси усмехнулась.

— У тебя прекрасные манеры! Признавайся, сколько у тебя было девочек? — Одна.

— О, — удивилась Люси. — Значит две, если считать меня.

— Нет, одна, если считать тебя.

— У тебя действительно прекрасные манеры. Но я, конечно, тебе не верю.

— Ладно, — сказал Джеф. — Признаюсь. Я соблазнитель. Полдюжины женщин покончили собой из-за меня, с тех пор как мне исполнилось пятнадцать. Я многоженец. Меня разыскивают в десяти разных штатах под различными именами. В возрасте четырех лет я совратил лучшую подругу моей бабушки, и с тех пор ни на минуту не останавливался. Меня не допускают на территории общежитий женских колледжей Востока. Моя книга «Как завоевать, удержать женщину, и как избавиться от нее» напечатана уже в десятке стран, включая те, где говорят на языках объявленных мертвыми два тысячелетия назад.

— Достаточно. Мне уже все ясно, — рассмеялась Люси. — Ты очень забавный. Я думала, что сегодняшние молодые люди страшно… Ну, распущены что ли.

— Я полная противоположность распущенности, — признался Джеф.

Люси подняла голову и с любопытством начала разглядывать его. Он не повернул головы.

— Я верю тебе, — сказала она.

— Я ждал.

— Чего?

— Тебя, — сказал Джеф.

— Не надо шутить.

— Я не шучу, — возразил юноша. — Я ждал чего-то, — он задумался, чего-то всепоглощающего. Я не верю ни во что беспечное, маловажное или несовершенное. Мои знакомые девчонки. Они были хорошенькими, умными, иногда забавными. Но никогда не захватывали меня всего.