Шрифт:
Господь назвал страну, город и адрес. Он не стал требовать гарантий, было понятно, что я сдержу слово.
«Дыра еще та», – озабоченно подумал я и вынырнул из сна.
Вчерашней девушки рядом со мной не было. На прикроватной тумбочке белел листок, нарочно приставленный так, чтобы я его увидел.
"Люци, я так больше не могу. Ты совершенно не интересуешься моей жизнью. Ты практически не разговариваешь со мной. Что бы я тебе не говорила – ты говоришь одни и те же фразы – да, нет, я тебя люблю, и все будет хорошо. Ты ни разу не поговорил со мной по душам. Иногда я сомневаюсь – а помнишь ли ты мое имя?
Люци, я тебя люблю, и ты это знаешь. Сейчас, при расставании, я могу это сказать вслух. Мое сердце замирает от нежности, когда я тебя вижу. Часто, когда ты спал, я приподнималась на локте и часами всматривалась в твое лицо, любовалась твоими совершенными чертами.
Я несчастна, Люци. Любовь к тебе разрывает мою душу и разум надвое. Я понимаю умом, что не стала тебе по – настоящему близкой и родной – и от этой мысли меня выворачивает в немыслимой боли. Я ухожу, Люци. Вернее – сбегаю в попытке сохранить свое сердце. Я понимаю – чем дальше, тем будет хуже.
Если я все же ошибаюсь – позвони мне.
Анна ".Я еще на раз перечитал записку и ощутил огромное чувство благодарности к этой девушке. Она сама не знает, какую услугу она мне только что оказала – тем, что она меня бросила. Анна, я никогда не забуду твоего имени…
Я, еще не веря своему счастью – что все обошлось без скандалов, потоков слез и упреков, встал и обошел дом.
Анны нигде не было. Лишь в ванной, примыкавшей к спальне, была забыта косметичка – то ли второпях, то ли как предлог вернуться. Анна, мне действительно жаль, что я не взял себе труд тебя разглядеть. Ты очень красиво и достойно ушла – и при этом оставила косметичку. Чтобы был предлог вернуться еще хоть раз – или дать предлог мне – позвонить тебе. Вот только я не позвоню – я, Анна, спешу к девушке, которую люблю, и мое сердце переполнено долго копившейся, настоянной тысячелетиями нежностью.
Я подошел к телефону, заказал билеты и пошел в ванную. Я волновался так, что несколько раз поранился, сбривая отросшую за ночь щетину. После чего я подошел к компьютеру, наставил у входа к доступу администрирования вирусов, достал листок с ручкой и принялся писать Богу записку.
"Пароль, который ты у меня спрашивал – я сейчас и не вспомню, однако это не составит для тебя проблемы. Помнишь письмо, которое я написал тебе напоследок? Начинается со слов «Боже, ты подлец»? В нем – ровно шестьсот шестьдесят шесть знаков, переведешь их в двоичный код, и начинай вводить задом наперед – вот и весь пароль .»
На мгновение я пакостно улыбнулся – работа долгая. И, скорее всего – Бог не отдаст это письмо своим программистам, нечего их во грех вводить. В этом письме я подробно и очень убедительно расписал Богу его подлость. Так что – придется ему самому корпеть над паролем. А там еще и вирусы.
Я не доверял Богу совершенно – это раз. А во вторых – не подставляйся, и тебя никто не подставит, верно?
Ну а если я не прав – пароль Он заслужил.
После этого я выключил компьютер, положил записку во вновь присланную Библию и бросил ее в камин. Усложнять задачу – так по максимуму, верно? Умеешь читать пепел, Боже?
А потом я поехал в аэропорт.
Я еду к Рахили.
Эта мысль казалась совершенно фантастичной, я улыбался как последний идиот, вспоминая ее спящее лицо и бледно – золотые пряди, падающие с кровати на пол. Пересаживаясь с самолета на самолет, я практически не видел ничего вокруг. Я строил планы. Да, я утеряю власть над землей – но у меня останутся все мои капиталы – я очень богат, и я смогу ей ни в чем не отказывать. Я осыплю ее дождем из бриллиантов и лепестков роз. Я буду ее баловать и нежить. Да, земная жизнь коротка, но каждый день будет для нас с Рахилью наполнен нежностью и любовью.
И это – это стоит всего.
Бессмертия.
Небес.
И власти над всей землей.
Я летел к Рахили и злился – ну отчего, отчего Бог ранее не додумался до этого? Его раздражало наше противостояние и отсутствие доступа к управлению землей? Так вот он, выход! Предложи он мне Рахиль раньше – и я с радостью отдал бы ему все пароли, и забыл бы про нашу вражду.
Все – прах пред именем Рахили.
С бешено бьющимся сердцем я вышел из такси и оказался около аккуратного домика с белым штакетником, слегка помедлил, давя непонятную робость, и все же зашагал – навстречу любимой.
Я очарую ее – снова. Она не может меня не полюбить, уговаривал я сам себя. Я ведь, черт возьми, Ангел Света, и то, что ни на небе, ни на земле никого нет красивей и мудрей меня – это аксиома.
Пара десятков шагов от калитки до двери дома оказались непосильной ношей. Я робел, словно первоклассник, меня бросало то в жар, то в холод.
«В меня можно влюбиться!» – шептал я сам себе. Почему – то это меня не убеждало.
Около двери я помедлил.
В доме громко звучала музыка, слышался гомон. Похоже – я попал на какую – то вечеринку. Отлично. Так гораздо проще.
И я решительно толкнул дверь. Музыка резко ударила по ушам, я вошел и осмотрелся. Большой холл первого этажа был заполнен какими-то людьми, они пили, смеялись, и разговаривали, пытаясь перекричать музыку. Мое появление никто не заметил. Я двинулся вдоль стены, высматривая Рахиль. Она должна быть где – то здесь.
– Привет! Ты кто? – оценивающе посмотрела на меня какая – то девчонка в шортиках.
– Люци, – исчерпывающе ответил я.
– Я Света. Пиво будешь?
Я покачал головой и двинулся дальше. Ангелы пива не пьют.