Шрифт:
Мак похлопал Эдварда по плечу:
– Превосходная идея!
– Я принесу чай. – Уизерс, который молча присоединился к собранию, поспешил в кухню, как будто пища могла изменить то, что произошло за последние полчаса.
Мириам протянула мужу руку. Эдвард помялся, но все же пошел вперед под руку с женой, держа собаку на поводке. Мак последовал за ними. Проходя мимо Адама, он принюхался и поморщился. Бросив лукавый взгляд на своего друга, он еще раз поморщился и с важным видом удалился вслед за Эдвардом. Адам не знал, что выбрать – пристрелить Мака или застрелиться самому.
Ребекка тихонько подошла к Адаму и прошептала:
– Что мы будем делать?
– Пить чай, нам некуда отступать. Мак, кажется, нашел подход к вашему отцу, а мы знали, что Фрэнсису Коббалду придется рано или поздно встретиться с вашими родителями.
– Я предпочла бы как можно позднее.
– Ребекка! – Рев ее отца эхом отразился от покрытых гобеленами каменных стен.
Покачав головой, она крикнула в ответ:
– Иду, папа. – Девушка снова повернулась к Адаму: – Может быть, просто рассказать ему правду?
– Нет. Я не расположен сейчас доверять никому, даже вашему отцу. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
– Мне вы доверились.
– У меня не было выбора, не так ли? Она подозрительно уставилась на него:
– Вы действительно думаете, что мой отец желает вам смерти? – Адам не возразил, и Ребекка возмущенно посмотрела ему прямо в глаза. – Как вы смеете?! Мой отец любит вас! Может быть, он поддается влиянию и любит спорить, но он никогда не причинил бы вам зла.
Адам не хотел стоять в коридоре и спорить с Ребеккой. Он направился в салон, бросив через плечо:
– Намеренно – нет. Вы идете?
– Минуточку! – Ребекка потянула его за локоть. – Что вы имеете в виду?
– Только то, что ваш отец такой же, как и вы, – импульсивный. Может, даже больше. Как только он услышит мою историю, неизвестно, что он надумает. Мне не нужна крупнокалиберная пушка, колесящая по Англии и пытающаяся доказать мою невиновность. Он может пристрелить Сиверса или Осуина просто из принципа. А теперь идемте. Наше затянувшееся отсутствие только разожжет его любопытство. Я хочу, чтобы вы пошли в ту комнату, говорили как можно меньше и дали мне возможность все уладить. Этот день должен был стать проверкой для мистера Коббалда. Пусть так и будет. Единственное отличие в том, что сейчас я буду играть роль перед ними всеми – мистером Шелли, Маком, вашей тетей, вашими родителями и, черт побери, моей собственной собакой.
– Мистер Шелли или Джаспер не смогут отослать меня в Шотландию до конца моих дней!
Адам остановился между двумя доспехами, принадлежавшими давно почившему предку, и обернулся. Ребекка выглядела ужасно виноватой. Волнение и беспокойство не помогут в их представлении. Он должен отвлечь ее от беспокойных мыслей. Криво улыбаясь, Адам провел пальцем по ее нахмуренной брови, вниз по щеке и остановился под подбородком. Он погладил пальцем ее губы:
– Признайтесь, вы ведь беспокоитесь и обо мне, не так ли, дорогая?
Ребекка открыла рот от изумления, потом захлопнула его с восхитительным рычанием, напомнившим ему их поцелуи. Резко развернувшись, она помчалась в салон.
– Ни капли, дубина! Это ваша голова, а не моя. Я могу сослаться на временное помрачение рассудка. И кстати, от вас воняет.
Глава 9
Эдвард раздраженно расхаживал взад и вперед перед камином, сцепив руки за спиной. Он выглядел так же, как и всегда: густые седые усы над верхней губой, шевелящиеся при каждом выдохе, напоминали Адаму огнедышащего дракона, изображенного на картине над камином. Адам с трудом сдержал улыбку. Чаще всего, если только он не был действительно рассержен, все вопли и резкие выражения Эдварда были лишь пустыми угрозами. В сущности, он, был предсказуемым человеком. Адам рассчитывал, что эта предсказуемость поможет ему сегодня вечером.
Мириам Марч, миниатюрная женщина с изящными чертами, леди с ног до головы, была полной противоположностью своей дочери. Она напоминала Адаму китайскую фарфоровую статуэтку на кружевной салфеточке, в то время как Ребекка ассоциировалась у него с ураганом, страстью и смятыми простынями. Мириам обладала мягкими манерами в сочетании с внутренней твердостью, что часто вводило людей в заблуждение. Ребекка не умела сдерживать свои эмоции. Мириам управляла всеми – включая своего мужа – терпеливо, спокойными словами, а Ребекка постоянно требовала, чтобы ее выслушали.
Мак прислонился к стене около шкафа с напитками. Он, похоже, был готов предоставить Эдварду возможность заговорить первым. «Как обычно», – подумал Адам. Как и он сам, Мак был из тех, кто терпеливо изучает противника. Это умение не раз спасало Мака от Ньюгейтской тюрьмы. Сидя рядом с матерью на атласном диване, Ребекка нервно наматывала на палец длинную персиковую ленту платья.
– Какой чудесный сюрприз! Я и не ожидала увидеться с вами до Лондона.
Мириам похлопала дочь по руке:
– Знаю, моя дорогая. Ты уехала всего неделю назад, но твой отец подумал, что тебе, наверное, одиноко.