— Все не так просто, как ты говоришь, Рыжий, — перебил Алек.

Рыжий глянул на него:

— Для тебя не просто, а для меня просто.

Евлалия хлопнула в ладоши.

— Перестаньте! Руганью нашему Абу не поможешь. Дело в том, Абу, что у тебя нет паспорта, документов, ничего нет. А без особого разрешения, как бы ты этого ни хотел, тебя в Англию не пустят. Ты просто-напросто нелегальный черный иммигрант.

Абу кивнул. Теперь он все понял.

Рыжий подавил раздражение и постарался подойти к делу практически:

— Можно незаметно провести его на Бонер-стрит и сказать, что это дядюшка приехал к нам в гости. Соседи не разберутся, в чем дело, — добавил он, глядя на Алека.

Евлалия с этим не согласилась:

— На словах-то это просто, но как раз сейчас на Бонер-стрит все время вертится человек из совета. Надо кого-то из взрослых попросить.

Рыжий не на шутку огорчился:

— Может, папа согласится? Нет, ему вся эта история ой как не понравится!..

— Надо поговорить с мамой, — задумчиво произнесла Евлалия. — Понимаешь, Абу, если бы ты провел эту ночь здесь, мы бы утром принесли тебе поесть, а к вечеру подыскали бы место поприличнее. Ладно?

Абу с признательностью поклонился.

— Да, вот еще что, Шкилетик, — продолжала Евлалия. — Отсюда можно выйти только той же дорогой?

Алик ответил:

— Нет, есть еще дорога через канал.

— Так. Ты пойдешь одной дорогой, а мы с Байроном — другой. Если нас вместе увидят на Бонер-стрит, могут что-нибудь заподозрить. Завтра в школе мы тебе сообщим все новости. Идет?

— Ага, — ответил Алек. — Давайте, идите вы первые.

Евлалия улыбнулась и вместе с Рыжим пошла к дверям.

— Не горюй, Алек. Мы больше никому про Танк не скажем. — Она подтолкнула Рыжего локтем, и он подмигнул Алеку.

Потом они спустились вниз по лестнице, оставив Алека наедине с Абу.

— Воистину, что за странное у вас государство, о Алек!

— Да что ты говоришь!

— Что я говорю? Я говорю, что у вас…

— Понял, понял, Абу. Тебе этого одеяла хватит? Надеюсь, больше чем на одну ночь ты здесь не задержишься.

— Я усну, как дитя… — Абу взгромоздился на стол и опять свернулся клубочком, как в своей банке.

Алек пожелал Абу спокойной ночи и, спускаясь по лестнице, нащупал банку в кармане. Толку от нее больше не было, но Алек так к ней привык, что выкидывать не решился.

Проснувшись на следующее утро, Алек сразу же почуял приближение несчастья. И не только потому, что вечером мама поймала его у дверей и на неделю лишила карманных денег! Нет, его радарные системы предупреждали, что сегодня предстоит нечто худшее, может быть — самое страшное несчастье на свете! Беда ждала за углом. Алек упустил весло, и теперь течение несет его лодчонку прямо к Ниагарскому водопаду.

Ну что ж, стиснем зубы… Так или иначе, а ночь он, в отличие от Абу, провел в теплой постели, а не на столе, в кабине крана. Бедный джинн…

В школу Алек прибежал к концу линейки.

В коридоре Евлалия сунула ему записку.

— Ага! — поджал губы Ронни Картер. — Дон-Жуан из третьего "Д" нашел новую жертву.

— Заткни фонтан! — сухо отрезал Алек.

— А дышать разрешается, сэр? — спросил Ронни.

Но Алек не удостоил его ответом и убежал.

На общем собрании мистер Фостер произнес проповедь. Он, как всегда, парил в облаках и выбрал из «Книги царств» [10] такую историю, от которой, наверно, можно было очуметь пять тысяч лет назад, но вот в 1974 году она уже никого не волновала. Все скучали. Алек развернул записку Евлалии и прочитал: «Абу переезжает сегодня вечером. После школы — у станции». Он сунул записку в карман, и вовремя, потому что вблизи показался мистер Картрайт. Мистер Фостер с грехом пополам добрался до конца своей истории, и все разошлись. День начался.

Время шло. Математика. Две физики. Английский. Алек постарался внимательно слушать, чтобы избежать неприятностей. Ни под каким видом ни во что не впутываться! Кто-то наклонился над его партой.

— О чем ты задумался, Алек? — спросила мисс Уэлч.

— Э… ни о чем, мисс, — ответил он.

— Зачем же ты три раза подряд написал одно и то же предложение?

— Чтобы ошибок не было!

— Да вот же у тебя ошибки, Алек!

— Не может быть!