– О, тогда вы принимаете меня за очень щедрого человека, – немедленно возразил Алан. – У меня только один килт и один плед. И тот, и другой для собственных нужд. Если бы я отдал их этому англичанину, то предстал бы сейчас перед вами с голым задом. Представляю, какой скандал в этом случае вызвало бы мое появление среди благородных дам!

В зале раздался взрыв хохота.

Офицер полиции вытер пот со лба и обратился к Доминику:

– Вы можете нам поклясться, что не носили шотландской одежды на прошлой неделе?

– В самом деле не носил. – Доминик сложил монокль и, опустив его в карман, вновь продемонстрировал свое высочайшее артистическое дарование. Исследуя свой манжет и, очевидно, заметив на нем крошечную пылинку, он виртуозно стряхнул ее и со снисходительной улыбкой спросил офицера: – Неужели вы способны такое представить?

– Значит, вы не убивали солдата в Ачнадрочейде? – последовал вопрос от доверенного лица. Мужчина резко наклонился вперед и повторил: – Вы можете поклясться, что не убивали?

– Могу и готов это сделать прямо сейчас, сэр. Клянусь честью, я никого не убивал. Боже милостивый! Неужто все английские туристы встречают в Шотландии подобное обхождение? Если так, то я предсказываю, что ваши гостиницы и отели скоро могут понести большие убытки.

Кэтриона осталась очень довольна его ответом – она знала, что один из членов магистрата сам владел гостиницей. Флетчер недовольно запротестовал:

– Он не отвечает на...

Офицер жестом заставил его замолчать.

– Это не судебный процесс, мистер Флетчер! Майор Уиндхэм сам настоял на слушании. Вряд ли следует рассматривать это как действие виновного человека. Мы собрались здесь, чтобы обсудить переданное им заявление и выслушать его доводы. Если у вас есть неопровержимые доказательства, вы должны представить их доверенному лицу в соответствующей форме и в положенное время.

– У меня полно свидетелей, которые видели его в Ачнадрочейде! – вскричал Флетчер. – Я приведу их.

– Я полагаю, с меня достаточно ваших посулов, мистер Флетчер, – сказал Доминик. – Ведите ваших свидетелей, и пусть они поклянутся, что видели собственными глазами, как я ударил этого несчастного человека. Под присягой, сэр! Они честные солдаты. Посмотрим, как они поклянутся, когда мы встретимся лицом к лицу. Признают ли они во мне того свирепого шотландца, которого, по вашим словам, видели в Ачнадрочейде? Я думаю, нет!

– Они поклянутся! Поклянутся, черт побери!

Доминик поднял бровь.

– В самом деле? Как вы, однако, самоуверенны! Я уповаю на Бога, чтобы он отвел вас от подкупа. Сам Веллингтон осведомлен, что между нами была ссора, и если вы подговорите солдат, у меня будет прекрасное доказательство того, что вы сводите со мной личные счеты.

«О, это еще лучше, – снова обрадовалась Кэтриона. – Так держать!» В душе у нее появилась робкая надежда.

– У вас добрые отношения с его светлостью? – спросил один из членов магистрата с легким благоговением.

– Я льщу себя мыслью, что нас с ним связывает дружба, – высокомерно ответил Доминик.

Доверенное лицо и офицер полиции тихо посовещались о чем-то.

– Я не считаю, – сказал первый, – что показаниям любого из свидетелей мистера Флетчера можно будет верить. Нам следует прислушаться к сообщению майора Уиндхэма – указанные им обстоятельства относительно возможной мести существенны для дела.

Флетчер вскочил.

– У меня есть достоверная улика! Это его нож, я же сказал вам!

Офицер постучал по столу.

– Если вы не сядете, мистер Флетчер, и не успокоитесь, мы удалим вас со слушаний! Нож, обнаруженный в теле рядового Смита, типичный «сгейн ду». Невероятно, чтобы такое оружие принадлежало английскому джентльмену.

Флетчер вытер рот носовым платком и упорно продолжал твердить свое:

– Хорошо, но есть еще незакрытое Ноттингемское дело. Уиндхэм разыскивается также в связи с убийством своего кучера. Выходит, то предписание на объявление в розыск и арест тоже сфабриковано? Что это – случайное совпадение?

Офицер вздохнул и посмотрел на Доминика.

– Что скажете, сэр? Вы действительно были в Шервуде в указанный день? И верно ли, что ваш кучер погиб там при подозрительных обстоятельствах?

Кэтриона проглотила тяжелый ком, вставший в горле. Доминик был в Шервуде, и кучер в самом деле погиб. Никто не поверил бы сказке о стремительно несущейся карете, ванне в ледяном озере... и о том, что случилось позже под холодными звездами, когда Доминик впервые обжег ее настоящим пламенем. Если он сейчас подтвердит что-то из той безумной ночи, не навредит ли он себе? Не поставит ли под сомнение вопрос о случайном совпадении? В Ноттингеме и здесь, в Инвернессе, оба раза его подозревают в убийстве. Сможет ли он при таком раскладе опровергнуть ложные обвинения?