Но чтобы снять тяжесть с души, недостаточно промчаться верхом по вересковым пустошам. Не так-то просто освободиться от чувства вины, давившей на его плечи после смерти Миранды, и последовавшего за этим периода саморазрушения, но он по крайней мере перестал ходить кругами, и перед ним образовалась дорога, которая, возможно, вела к искуплению.

И эта дорога начиналась с Рейчел Эштон.

Дело не в том, что помощь ей могла бы изменить то, что произошло с Мирандой. Он надеялся, что, если удастся изменить к лучшему жизнь одного человека, это позволит ему как-то искупить свой грех. Независимо от личной заинтересованности Брейв просто не мог равнодушно относиться к тому, что Рейчел собираются продать этому развратнику Чарлтону. Возможно, у него ничего не получится, но он должен попытаться.

Это давало ему цель в жизни. Одним она могла показаться слишком незначительной, другим – несколько мелодраматичной, но если бы он смог предотвратить брак Рейчел с Чарлтоном, ему было бы совершенно безразлично, что об этом думают остальные. Вытащить Рейчел из реки было недостаточно.

Габриэль и Джулиан встретились с ним за ужином.

– Когда вы уезжаете в Хитерингтон-Парк? – поинтересовался Брейв.

– Завтра, – ответил Джулиан, отрезая ломтик мяса в винном соусе. – Пробудем там несколько недель, вернемся сюда, а потом – в Лондон. Скоро день рождения Петиции, и она настаивает на моем присутствии. – Отправив в рот кусочек мяса, Джулиан зажмурился от удовольствия. – Великолепно. Повар у тебя изумительный.

– Француз, – заметил Габриэль, блеснув глазами. – А все французское изумительно.

– Судишь по своей любовнице? – спросил Джулиан, глотнув вина.

Габриэль усмехнулся.

Странно слышать, когда Нанетт называют его любовницей. Они вместе уже несколько лет. Брейва удивляло, что их связь длится так долго. Нанетт – милая женщина, но слишком послушная и тихая для такого, как Габриэль.

Габриэлю нужна женщина энергичная, волевая, вроде Лилит. Возможно, именно поэтому он теперь избегал слишком темпераментных женщин.

Брейв испытал нечто подобное, когда влюбился в Миранду. Пусть даже его сердце снова было способно на нежные чувства, он не спешил их демонстрировать. Не хотел больше страдать либо причинять кому-либо другому боль.

Как это часто случалось за последние дни, Брейв подумал о Рейчел. Интересно, что бы она подумала, если бы знала о нем правду? Может, усомнилась бы в его психическом здоровье? Или отнеслась к нему с сочувствием и попыталась понять? Скорее всего, испытала бы разочарование.

Брейв не знал, что предпочтительнее. Однако понимал, что, если Рейчел влечет к нему так же сильно, как его к ней, нельзя сделать вид, будто того поцелуя не было.

Брейва он потряс до глубины души.

Габриэль был циником, Джулиан – романтиком. Габриэль выбрал Нанетт за ее красоту, невинность, а также за то, что у них были общие интересы. Любимой женщиной Джулиана на данный момент была одна вдова, которая обожала поэзию и искусство. Чувства в расчет не принимались. Конечно, он и его друзья любили друг друга, но был ли кто-нибудь из них способен забыть об осторожности ради одного поцелуя?

Прикосновение губ Рейчел вызвало у него чувство благоговения. Брейв фыркнул. Уж не находится ли он на пути к спасению?

– Что тебя развеселило? – поинтересовался Джулиан. Брейв покачал головой:

– Ничего. Я думал о религии. – Джулиан приподнял брови.

– Ничто так не веселит, как мысли о Страшном суде, тебе не кажется?

– Пожалуй, – ответил Брейв.

Мысль о том, что он может разочаровать Рейчел, встревожила его. Не потому ли, что он возлагал слишком большие надежды на то, что они могут друг друга спасти?

После ужина они отправились в бильярдную выпить бренди и сыграть несколько партий. Все они хохотали над какой-то историей, рассказанной Джулианом, когда в дверь постучал Рейнолдс:

– Прошу прощения, лорд Брейвен, но вас хочет видеть молодая леди.

Брейв насторожился, заметив выражение лица пожилого дворецкого.

– Молодая леди? – удивился Габриэль. – Ты кого-нибудь ждешь, Брейв?

Брейв покачал головой и направился к двери.

– Нет, не жду. Где она, Рейнолдс? Я не задержусь, – пообещал он друзьям.

– Можешь не торопиться, – ответил Джулиан. – Мы пока насладимся твоим прекрасным бренди.

Брейв был уверен, что, возвратившись, застанет их полупьяными.

В Зеленой гостиной ярко пылал камин, и были зажжены все свечи. Рейнолдс, видимо, счел, что в ярко освещенной комнате посетительнице едва ли придет в голову совершить что-либо противозаконное. Если она не собиралась соблазнять графа-отшельника, то зачем пожаловала сюда?

Она сидела у огня, повернувшись к нему спиной. Заметив отблеск пламени на белокурых волосах, Брейв сразу же догадался, кто это.