Мы не используем соответствующих слов в современном языке, но всякий и теперь знает, что они! означают. Породить значит стать отцом чего-то; творить значит: делать. Вот в чем разница. Когда вы рождаете, вы рождаете что-то того же рода, что и вы сами. Человек рождает человеческих детей, бобр - бобрят и птица откладывает яйца, которые превращаются в птенцов. Но когда вы делаете, вы делаете что-то другого рода, нежели вы сами. Птица делает гнездо, бобр строит плотину, человек делает радиоприемник или что-то более подобное себе, скажем, статую. Но, конечно, статуя не настоящий человек; она лишь выглядит похоже. Она не может ни дышать, ни думать. Она не живая.

Вот это и есть первое, что нужно ясно понять. То, что Бог рождает, есть Бог; точно так же, как то, что человек рождает, есть человек. Что Бог творит, не есть Бог, точно так же, что человек делает, не есть человек. Вот почему люди не Сыновья Божий в том смысле, в каком Христос;

Они могут быть подобны Богу известным образом, но они вещи не того же рода. Они более похожи на статуи или рисованные изображения Бога.

Статуя имеет очертания человека, но она не живая. Таким же образом и человек имеет "очертания" или подобие Бога, но у него нет того рода жизни, какая есть у Бога. Возьмем сперва первый пункт (сходство человека с Богом). Все, что Бог сделал, обладает некоторым подобием Ему Самому. Пространство сходно с Ним своей огромностью не то чтобы величие пространства было того же рода, что величие Бога, но это вроде символа его или перевода его в не-духовные термины. Материя сходна с Богом тем, что наделена энергией: хотя, конечно же, физическая энергия - другого рода по сравнению с мощью Бога. Растительный мир сходен с Ним, потому что он живой, а Он есть "Бог Живый". Но жизнь в этом биологическом смысле не то же, что жизнь, которая есть у Бога: это только вроде символа или тени ее. Переходя к животным, мы обнаруживаем другие виды сходства вдобавок к биологической жизни. Напряженная деятельность и плодовитость насекомых, например, - начальное смутное Подобие неустанной деятельности и творчества Бога. У высших млекопитающих мы обнаруживаем зачатки инстинктивной привязанности. Это не то же самое, что любовь, какая существует у Бога: но она подобна ей - как картинка, нарисованная на плоском листе бумаги, "похожа" на пейзаж. Переходя к человеку, высшему из животных, мы получаем наиболее полное сходство с Богом, какое нам известно. (Может быть, есть в других мирах создания, которые больше похожи на Бога, нежели человек, но мы о них не знаем.) Человек не только живет, но любит и мыслит: биологическая жизнь достигает в нем своего высшего известного уровня". [К. С. Льюис. Просто христианство. Нью-Йорк. MacMillan Publishing Co., 1960, с. 138.]

В Евр. 11:17 Исаак назван "единородным сыном" Авраама, хотя Авраам имел двух сыновей, Исаака и Измаила. Таким образом, автор послания к Евреям употребляет слово "единородный" в смысле "единственный в своем роде, особо благословенный, или возлюбленный". То же самое верно для Иоан. 3:16 насчет Иисуса (единственное различие, что у Бога был один Сын, а у Авраама - два).

Monogenes, слово, переводимое как "единородный", образовано от двух слов. Monos - "единичный, (один) единственный, одинокий". Genes - "род, сорт, образец, отпрыск, потомок". Это сложное слово; оно означает нечто, единственное в своем роде.

Возможное препятствие, которое кое-кому мешает принять Божественность Христа, - то, что об Иисусе ясно говорится в Библии, что Он был человеком. Например, читаем: "Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Иисус Христос" (1 Тим. 2:5). Римлян. 5:12-21 говорит о грехе, прощаемом через "Человека Иисуса Христа" (ст. 15).

Писание действительно учит, что Иисус был человеком, однако оно также учит, что Он был Божественен. Он был не только человеком, рожденным от Девы Марии, но и Богом (Иоан. 1:1,14; 20:28; Колос. 2:9; Тит. 2:13; 2 Петр 1:1; Евр. 1:8). Павел подчеркивал Божественность Иисуса, говоря, что его весть не от людей, и не от "человека", но от "Иисуса Христа" (Гал. 1:1). Иисус был "человек", но также "Ягве", "Сын Божий", "Господь господ", "Царь царей" и "Альфа и Омега".

Некоторых смущают слова "рожденный прежде", понимаемые как "сотворенный прежде". Это подразумевало бы, что Иисус - лишь тварное существо, не предсуществовавшее и не вечное, т. е. не Бог.

"Рожденный прежде", однако, не значит "сотворенный прежде". Утверждая, что Христос был "рожденный прежде всякой твари" (Колос. 1:15), Павел употребил греческое слово Prototokos, которое значит "наследник, первый по старшинству". Если бы он хотел сказать "сотворенный прежде", он употребил бы греческое слово protokistos. Нигде в Писании не говорится, что Бог "сотворил" Иисуса.

В труде "Богословие о Личности Христа" Льюис Сперри Чейфер подчеркивает: "Это звание - иногда переводимое Рожденный Прежде - указывает на то, что Христос - старший в отношении ко всему творению; не первая сотворенная вещь, но предшественник всех вещей, равно как причина их (Колос. 1:16)". [Льюис Сперри Чейфер? Систематическое богословие. Т. 5. Даллас. Dallas Seminary Press, 1948, с. 11, 12.] Иисус не мог бы быть первым тварным существом и вместе с тем - проводником, через которого все творение начало быть, как гласит о Нем Писание. Орудие создания всей твари, Сам Он не мог быть сотворен.

Иисус сказал: "...Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего. Я и Отец одно" (Иоан. 10:28-30). Говорил ли Иисус о своем тождестве с Богом (т. е., как лед и вода - одно по природе) - или Он притязал лишь на единство, союз целей, на соглашение с Богом? Текст указывает на первое.

Во-первых, евреи, к которым Он обращался, - которые в культурном отношении лучше понимали Его слова, чем кто-либо 2.000 лет спустя, - сообразили, что Иисус говорит, что Он "Бог". Они схватили камни, чтобы побить Его "за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом" (Иоан. 10:33). Во-вторых, по-гречески слово одно- среднего рода (hen), а не мужского (heis). Это указывает, что Иисус и Бог были одним и тем же по сущности. Мужской род значил бы, что они были одним лицом, что отрицало бы личное различение между Отцом и Сыном.