Пять секунд хозяева камеры стояли безмолвно открывая рты и закрывая их, словно рыбы, выброшенные на берег. Потом, информация, видимо дошла до их микроскопического мозга и была обработана. Вскоре все негры, до единого безостановочно блевали на пол. Никто из них не мог остановиться. Поток лился без остановки в течение десяти минут. Затем, вконец обессилев, ужасные негры повалились замертво на облеванный пол.

– Холмс, но черт возьми!
– воскликнул Ватсон.
– Как же Вам это удалось?
– спросил Ватсон, убедившись, что ни один из лежавших не дышит.

– Элементарно, Ватсон!
– по обыкновению хвастливо, ответил Шерлок. Опарфанить пахана камеры - самое страшное преступление. Его сердце не выдержало мысли, что все об этом узнают, и он умер. Все его мысли были только об ужасном оскорблении, и ни одного миллиметра места в мозгах для того, чтобы остановить извержение желудков не осталось. В результате, он умер. А его дружки и подавно, осознав, что они теперь короли какашки с глистовидным уклоном не пережили такого позора.

– Вы гений, Холмс!
– вскричал один из уголовников, отдыхающих около параши.
– Дайте я Вас расцелую!

В камере повисла тишина. Ватсон и Холмс с удивлением ухнали в грязном, небритом и полузабитом существе Лестрейда.

– А вот этого делать не надо!
– твердо заявил Холмс, справившись с удивлением.
– Неправильно поймут.

– Подумаешь, не больно-то и хотелось!
– обиделся Лестрейд.
– У меня к вам большой счет, но за то, что вы избавили меня от этих ужасных головорезов, я вам часть обид прощаю.

– Каков нахал, а, - обратился Холмс к Ватсону.
– Можно сказать, спасаю его задницу из рук полоумных сексуальных маньяков, а теперь этот альфонс встает в пятую позицию и заявляет, что у него еще есть какие-то незначительные претензии.

– Незначительные!
– громко возмутился Лестрейд, повадки и привычки которого быстро оживали в полузабитом и забытом судьбой существе.
– Да я только из-за вас здесь и оказался! Сколько я не твердил, что произошла очередная ошибка и мои документы были перепутаны, меня засадили на этот этаж к потенциальным Джекам-Потрошителям.

– Да, инспектор, долго же Вам тут еще сидеть придется, а мы вот скоро выйдем на волю, топтать ногами мостовую, - обрадовал сыщика Ватсон.

Холмс тем временем подошел к двоим другим обитателям камеры.

– Имя, фамилия, что делали в квартале, где вас задержали тупоголовые копы?
– приступил к допросу Холмс.

– А ху-ху не хо-хо?
– вопросом на вопрос отозвался один из двоих.

– Канай отсюда, бычара, - на глазах у изумленного Холмса оба отброса общества восстанавливали свое врожденное хамство и нахальство.

– Ты че сказал, поныра шалавный?
– внезапно заорал Холмс на него.
– Я тебе не сигарный бычок, чтобы передо мной глистовать, поцак несчастный, в задницу отыметнутый, - разъярясь продолжал он.
– Я щас тебя быстро об дверь отстебаню через решетку ломом, ублюдок, мать твою! А ну отвечай, кондом использованный!

– А я че, я ниче, - испугался тот.
– Я ни при делах. Мормон, ну скажи, что я не при делах, с деловыми не связываюсь, - запричитал тот, обращаясь к первому.

– Разберемся, братан!
– заорал вдруг Лестрейд и с разбегу ударил допрашиваемого носком ботинка под глаз.
– Отвечай!

– Ребят, я же не знал, что вы шизанутые, - заскулил второй подонок, по кличке Мормон. Только не бейте меня по голове. Я все расскажу.

Далее оба недоноска понесли такую чушь, состоящую из нагромождения их воспоминаний и преступлений, что уши завяли.

– И тут я ее ноги себе на плечи положил...
– бормотал один.

– А я говорю, дед репку замочил, мышара позорная вялит на кошку, а та не виновата ни в одном крыле...
– строчил признаниями другой.

– Заткнуться!
– возопил Холмс послушав их бредни. Отвечать только на поставленные вопросы.
– Кто из вас видел Джека - Потрошителя.

– Я!
– заорали оба.

– Можете показать, где он сейчас находится?
– обрадовался Холмс.

– Вот он, вот он!
– завопили два придурка, указывая на Ватсона. Он сам признался, никто его подписку кидать за слова не принуждал.

Секретный агент Холмс тяжело вздохнул и коротко выдохнул.
– Чтоб через час камера была чиста, аки глаза ангца на заклание, когда ему пообещали леденец!

Заключенные закивали с таким усердием, словно их кольнули сзади шилом.

– А ты че стоишь, особая пригласилка нужна?
– заорал Ватсон на Лестрейда.
– Думаешь, если с нами знаком, так теперь пуп земли, коп поганый! А ну живо, трупы сложи у двери!

Лестрейд обиделся и заплакал.

– Подожди, доктор клистирный, я с тобой еще сочтусь, когда с голоду будешь подыхать! Я тебе щепотку навоза и то не подам!