Мимо, обдав его косой волной, промчался автобус с ярко освещенным салоном, в котором сидели, насколько успел увидеть Денисов, женщины и дети. Девочка лет восьми с растопыренными в разные стороны тугими косичками смотрела на него, прижавшись к стеклу носом, и бессмысленно улыбалась. Полная дама в розовом, оттопыренном огромной грудью, не то кричала, не то пела, жестикулируя. Счастливые.

Еще две-три минуты, и он свалится. Денисов вышел на желтую разделительную линию. Дорога хилая, всего одна полоса в каждую сторону, транспорт ходит редко.

Когда косо падающие капли засверкали в свете фар очередного транспорта, он раскинул руки в стороны. Стоп! Но лимузин, сделав несложный маневр, объехал его, обдав при этом очередной порцией холодной воды. Денисов с тупой отстраненностью вспомнил о коньяке и горячем кофе. А ведь в хранилище Управы существует сектор, где хранятся яды, в том числе взаимодействующие с алкоголем.

Следующие фары он не намерен был пропустить ни в коем случае. Они еще только показались вдалеке, а он уже перетянул на грудь контейнер. Ко всем прочим устройствам в нем существовал и световой маяк. Ведь его нужно находить в любых условиях – в режиме радиостопа, в темноте, под водой, в жерле вулкана, в открытом космосе. При наличии одной или в совокупности всех известных помех.

Ему пришлось закрыть глаза, но даже через плотно смеженные веки его контактные линзы, казалось, раскалились. Контейнер работал ослепительно яркими вспышками, которые должны быть заметны даже в условиях солнечного полудня.

Только услышав скрип тормозов перед собой, он на ощупь отключил аварийку. Но даже после этого лучше видеть не стал. Перед глазами плавали красно-оранжевые круги.

– Ты чего, мужик, а? – спросил кто-то, стоя прямо перед ним. Кто – не разглядеть.

– Мне в зону. Плачу.

– Как платишь?

Судя по голосу – молодой парень лет так двадцати или чуть больше. С ярко выраженной блатной интонацией. Да какая сейчас разница.

– Не обижу.

– «Не обижу» не сумма.

– Двести, – выдохнул он. Сколько у него в бумажнике денег не мог вспомнить даже приблизительно.

– Маловато будет. Ты вон какой.

– Договоримся, – только что не прошептал Денисов. Теперь он уже видел расплывчатый контур на фоне бьющего в лицо света фар.

– Ну... Раз так, милости просим.

Он сел в салон на заднее сиденье. Внутри было еще трое. Кто, что – он почти не видел. Вырубался. Попав в тепло, нашел в себе силы только поздороваться и начал стремительно погружаться в пучину беспамятства.

– В зоне-то куда? – спросил веселый голос над самым ухом. В воздухе запахло спиртными парами. Играла ритмичная музыка, давя на голову.

– Там разберемся.

– Ну-ну. Как скажешь, мужик. А чо это у тебя за хреновина?

– Так...

Из беспамятства, куда он провалился, его выдернули быстро и жестко, бросив на асфальт. Потом били. Жестоко, но недолго. Или это так ему показалось? Кажется, он пытался отмахиваться или это привиделось? Каждый мнит себя героем... Какие-то голоса, ругань. Какая теперь разница? Мы в зоне? В зоне, в зоне, не потей. Где бабло-то? В сейфе, что ли? Он лежал вниз головой, щекой чувствуя мягкое и мокрое. Повернул голову, увидел свет уличного фонаря. Неловко лапнул себя – голый. По крайней мере выше пояса. Закрыл глаза и, не чуя холода, забылся. На секунду? Минуту? Час? Никакого представления о времени. В голове тяжело бухало.

Зарычал, сцепив зубы, и пополз вверх, противоестественно, ногами вперед. Руки не слушались и подламывались, поэтому лицо по большей части пребывало в грязи. На очередном «шаге» рука не выдержала, подогнулась, и он покатился в грязь, обо что-то стукаясь и ругаясь от боли.

Несколько секунд он лежал в грязи, собираясь с силами. Смертельно хотелось лежать, и если бы не было тут так сыро и холодно, то он бы и не вставал. Сил просто не было. Казалось. Но они нашлись. Уж больно тут оказалось погано. Натуральное болото. Правда, с подсветкой в виде уличных фонарей, расположенных необычайно высоко.

...муниципального образования принято решение заменить мачты уличного освещения на более высокие и вандалостойкие в связи с участившимися случаями хулиганского уничтожения светильников категорий...

А чего они днем-то горят?

Терять, в смысле грязи, было уже нечего, и он сел прямо в мокрый кювет. Опять кювет. Зато дорога – вот она. Стоит только руку протянуть. Буквально. А в шаге от него завяз в грязи контейнер, продолжая отливать желтыми гранями, как будто он не в канаве, а за стеклом выставочного стенда красуется. И откуда в зоне такая грязь? Столько денег сюда вбухано...

Денисов, встав на четвереньки, пополз вперед, на асфальт, где его силы и закончились. Он просто сел на мокрую дорогу, не в силах даже глядеть перед собой. Только вниз. Глазные яблоки стали очень тяжелыми, так что пришлось напрягаться, чтобы не выпали. Он даже не отреагировал на скрежет тормозов.

– Вот ведь падаль, – сказал кто-то, подходя сзади.

Сил для возражений не было. Хватило только, чтобы отрицательно мотнуть низко опущенной головой, отчего в мозгу что-то взболтнулось и отозвалось болью. Дождь колошматил по затылку, принося некоторое упокоение. Если бы только не так холодно...