Тысяча триста малазанских детей как будто испарились. Но как их освободители могли прошмыгнуть под носом у караульных и не попасться конным отрядам дозорных? Вопрос до сих пор оставался без ответа, а деревянные столбы, к которым были пригвождены малолетние жертвы, пустовали. Пятна крови, куски засохшего кала, едкий запах мочи — вот и все свидетельства того, что еще днем на этих столбах мучительно умирали дети.

Солдаты Корболо Дэма, поглощенные поисками, не заметили и многочисленных теней, наводнивших равнину.

Демон Апт добрался до поляны. Он улыбался, обнажая острые блестящие зубы. По спине демона струился пот. Внизу шкура намокла от росы. В единственной руке демон держал тело ребенка. У мальчишки кровоточили руки и ноги. На изуродованном, безглазом лице вместо носа краснела страшная дыра. Но истерзанные легкие еще продолжали дышать. Мальчишка был жив.

Демон опустился на корточки и стал ждать. Вокруг собирались тени. Апт запрокинул голову и зевнул.

От теней отделилась фигура. Следом за нею, сверкая разноцветными глазами, появились гончие.

— А я думал, что потерял тебя, — прошептал Повелитель Теней, обращаясь к демону. — Слишком долго загостился ты у Шаик и ее безумной богини. Теперь ты вознамерился вернуться, причем не один. Ты здорово осмелел с тех пор, как был обыкновенным прислужником у Повелителя демонов. Итак, что прикажешь делать с сотнями умирающих детей? Изволь отвечать.

Гончие пожирали демона глазами, словно он был обещан им на ужин.

— Кто я, по-твоему? Лекарь? Искусный целитель?

От гнева голос Повелителя Теней становился все выше.

— Или я — добрый дядюшка Котиллиона, а мои гончие — няньки для сирот?

Тени, из которых состоял их господин, ярко осветились.

— Никак ты совсем спятил, Апт?

Апт ответил ему на своем языке цоканий, шипения и причмокивания.

— Так я и думал! Калам хотел их спасти! — закричал Повелитель Теней. — А он знал, что это невозможно? За них можно только отомстить! И теперь я должен растрачивать свои драгоценные силы и возиться с искалеченными детьми? Не с одним, не с десятью. Их почти полторы тысячи. Скажи, зачем мне это?

Апт опять заговорил.

— Ах, слуги? Думаешь, мой Замок Тени — бездонная яма? Отвечай, однорукий идиот!

Демон молчал, только его серые ячеистые глаза отражали свет звезд.

Повелитель Теней встал, обхватив себя руками.

— Слуги, — прошептал он. — Армия слуг. Армия тех, кого империя бросила на произвол судьбы, позволив умереть от рук кровожадных разбойников Шаик… Их израненные, истерзанные души это запомнят.

Повелитель Теней наклонился к демону.

— Теперь я вижу значительную выгоду в твоем дерзком предложении. Тебе повезло, демон.

Апт снова зашипел и зацокал.

— Ты хочешь оставить этого мальчишку себе? Но если ты намерен и дальше следить за Каламом, как ты совместишь одно с другим?

Демон ответил.

— Ну и наглость! Неудивительно, что Повелитель демонов прогнал тебя!

Повелитель Теней умолк, наклонившись над искалеченным ребенком.

— Быстрое исцеление взимает свою плату, — пробормотал он. — Тело восстановится, но в сознании останется память о боли и собственном бессилии.

Повелитель Теней опустил призрачную ладонь на лоб мальчишки.

— Этот ребенок будет… непредсказуемым. Запомни мои слова, демон.

Раны на лице начали затягиваться.

— Скажи, спаситель юных душ, какие глаза ты хочешь для него?

Апт ответил и на этот вопрос.

Повелитель Теней заметно вздрогнул, затем рассмеялся жестким, холодным смехом.

— Глаза называют окнами любви. Уж не собираешься ли ты, как заботливый отец, ходить с ним гулять и покупать сласти?

Мальчишеская голова запрокинулась назад, кости изменили свои очертания. Пустые глазницы слились в одну, более крупную, чтобы снова разъединиться. Теперь каждый новый глаз был похож на глаз Апта.

Повелитель Теней отошел на несколько шагов, любуясь делом своих рук.

— И кто же смотрит на меня через эти «окна любви»?

Он вдруг обернулся в сторону портала.

— Хитрец Быстрый Бен! Узнаю его работу. А ведь под моим покровительством он мог бы далеко пойти…

Малазанский мальчишка сел, прислонившись к плечу демона. Его тело дрожало после столь быстрого исцеления и той вечности, что он провел на столбе. Однако на лице блуждала странная улыбка, очень похожая на улыбку самого Апта.