Старшой слушал внимательно, постукивая пальцами по столу и кусая губу. Потом поднял руку, призывая меня заткнуться, и спросил:

— А второй, тот, который с тобой вместе был, он кто? Тоже из Москвы?

— Нет, вот он как раз — лагерник. Они во Франции шорох наводили, не давали фрицам спокойно дышать. Там отряд из бывших наших военнопленных действовал. И ещё как действовал! Эти ребята мне и помогли в живых остаться.

— А почему не все с тобой ушли, а только он?

— Ммм… Как сказать… У него жена с маленьким ребёнком в Куйбышеве остались. Остальные-то или детдомовские, или родственники погибли, или просто более спокойные. А Птицын сильно за своих переживал, вот и рискнул со мной отправиться. Оставшиеся же бойцы приняли решение идти на соединение с нашими, когда фронт ближе подойдёт. Да и тем путём, что мы уходили, толпу не вывезешь. Два человека — край…

Следователь покивал, слушая меня, потом что-то почёркал в бланке протокола допроса и в конце концов выдал:

— Ладно, я попробую про тебя выяснить как можно быстрее. Пока посидишь в отдельной камере, чтобы больше никого не тянуло удавить. Но смотри, если соврал, то я тебя своей рукой…

Старлей многообещающе посмотрел на меня, но я только кивнул:

— Само собой, я же всё понимаю…

— Тогда…

Но что именно «тогда», следак не договорил, так как в коридоре послышался какой-то шум, кто-то громко спросил:

— Требухин на месте?

А потом у меня за спиной открылась дверь и старший лейтенант, поднявшись, козырнул:

— Здравия желаю, товарищ капитан!

Я хотел глянуть на вошедшего, но стоящий за спиной цербер, положив руку на плечо, не дал повернуться, поэтому пришлось продолжать сидеть, тупо глядя перед собой. А прибывший капитан тем временем приказал:

— Александр Витальевич, приготовьте документы по вчерашним арестованным. Понимаю, времени мало было, но хоть что-то есть?

— Так они уже у вас!

— Ххе!

Услышав это «ххе», я очень сильно напрягся. Голос, за три года почти, конечно, забылся, но такое хеканье ни с чем не спутаешь. Хотя нет. Не может быть… Их же тогда всех с пулемёта покрошили… Или не всех? Я ведь видел, как несколько фигурок нырнули в лес, с другой стороны дороги. Неужели?.. Больше надеясь на удачу, чем на что-либо, я, заблокированный старшиной, глядя на стол, громко спросил:

— Сухов?

— Ну что, за встречу?

— Давай!

Пить неразбавленный спирт было, конечно, извращением, с которым я решил покончить после того достопамятного стакана, но хлебать по поводу такой нежданной встречи местное вино было ещё большим извратом. Так что большую оплетённую бутыль с молодым виноградным оставили на потом. Андрюха как радушный хозяин ухаживал за бывшими арестованными, улыбаясь, хекая и крутя головой. Видно, тоже чувства переполняли…

А поначалу он меня сразу и не узнал. Услышав свою фамилию, Сухов удивлённо протянул:

— Не понял… — И сделав два шага вперёд, уставился на допрашиваемого: — Ты меня что, знаешь?

Я, глядя на полузабытую физиономию погранца, улыбнулся и ответил:

— Отож… И ты меня знаешь. Двадцать первого июня сорок первого кто на участке твоей заставы вышел? Помнишь «студента»?

— Итить твою мать! Лисов! М-м-м… Илья? Живой!

— Илья, Илья. Узнал всё-таки…

Андрюха договорить не дал, а, сдёрнув со стула, крепко обнял. Потом отстранился и с весёлым удивлением спросил:

— А здесь ты как оказался? Всё за передком ползаешь?

— Теперь, конечно, в другом качестве, но ползаю.

Требухин и старшина, неуверенно улыбаясь, смотрели на нас, а потом старлей решил прояснить ситуацию:

— Товарищ капитан, этот человек говорит, что он подполковник Красной Армии и что находится в подчинении ставки, поэтому требует связаться с Москвой для подтверждения личности.

Бывший погранец удивлённо хмыкнул:

— Ого! Быстро растёшь! Тогда, помнится, в одном звании были? — И обращаясь к старшине, добавил: — Так, Реутов, ты разведке чайку организуй, а я скоро вернусь.

Потом, повернувшись ко мне, пояснил:

— Сейчас не могу с тобой, дел по горло, но через полчаса освобожусь, тогда потолкуем! Я быстро!

Но прежде чем Сухов, забрав Требухина и бланк моего допроса, сбежал, я его тормознул:

— Погоди, Андрей. Там со мной ещё один парень был — вместе работаем. Он где-то в соседнем кабинете находиться должен…

— Не волнуйся и напарника твоего сейчас сюда приведут. Я быстренько дела разгребу, тогда обо всём переговорим.

После чего, хлопнув меня по плечу, исчез за дверью. Потом я, хлебая принесённый по приказу Реутова чаёк, ухмыляясь про себя, думал, что Андрей как был человеком крайне недоверчивым, так и остался. С другой стороны, при его теперешней профессии по-другому и нельзя. Как же — дела у него. Так я и поверил. Сухов сейчас наверняка к начальнику управления рванул, чтобы связаться с Москвой и выяснить, есть ли у них в штате подполковник Лисов и соответствует ли мой словесный портрет тому подполковнику.