«Дарагой господин Молдон, – прочитала она, – ваша доч у нас. Вот ейная ленточка. Нам нужно пять тыщ. Оставьте их этой нощью в пустом пне, что в Джилонг Гарденз. А завтра получите ее абратно. Пень этот слева от тропинки, рядом с аркестровой плащадкой. Дабражилатель».

Фрина потрясла конверт, и из него выпала голубая ленточка. Генри Молдон схватил ее обеими руками, словно гостию, и нежно поцеловал.

– Что ж, собирайте денежки, беремся за дело.

– Это невозможно, – просто сказал Генри. – У меня нет денег. Я все потратил. Купил два дома, самолет и потратился на ежегодную ренту. Я могу все продать, но это невозможно сделать прямо сейчас. А тем временем…

– Кандида будет держаться молодцом, – заявила Молли, воспрянувшая духом после часа, проведенного с малышом Александром. – Думаю, они уже успели пожалеть, что похитили ее.

Генри попытался рассмеяться.

Кандиду вымыли, переодели в старую ночную рубашку и дали молока с хлебом. Девочка вела себя настороженно, словно дикий зверек, и старалась держаться подальше от Сиднея, который теперь поглядывал на нее с отвращением. Большой мужчина, Майк, был куда приятнее. В нем чувствовалась какая-то основательность. Женщину она сразу возненавидела. В ходе небольшой стычки из-за ночной рубашки, которая оказалась слишком велика, Энн влепила Кандиде пощечину. Взгляд девочки, неотрывно следившей за Энн, теперь пылал, скорее, от гнева, чем от боли. И в конце концов этот гневный взгляд был замечен.

– Прекрати пялиться на меня, маленькая лягушка! – завизжала Энн.

Кандида холодно посмотрела на обидчицу.

– А как вы хотите, чтобы я на вас смотрела? – спросила она, подражая своей матери, рассудительный тон которой мог кого угодно вывести из себя. – Могу совсем на вас не смотреть, если хотите, – предложила она великодушно.

Энн подошла к Майку и склонила голову ему на плечо.

– Скажи ей, чтобы не смотрела на меня, Майк, – заканючила она.

Девочка бросила на нее неодобрительный взгляд. Майк улыбнулся.

– Если не перестанешь на меня таращиться, я пожалуюсь пауку, что у Майка на груди, и, когда ты уснешь, он приползет и укусит тебя, – пригрозила Энн.

Кандида заинтересовалась. Ее увлечение насекомыми частенько доводило до беды. Девочке не раз напоминали, как она оставила на ночь свою коллекцию улиток у плиты на кухне. Ей хотелось, чтобы крошки спали в тепле и уюте, но у улиток были другие представления о комфорте, и они расползлись за ночь по всему дому, причем некоторые добрались даже до комнаты малютки Александра, и мальчик проглотил одну, что страшно разозлило его мать.

Кандида поднялась со своего места у камина, и подол спальной рубашки опустился до самого пола. Она посмотрела на Майка и одарила его очаровательной улыбкой.

– Можно мне посмотреть на паука у вас на груди? – попросила она вежливо.

Майк рассмеялся.

– А она девка не промах! – заметил он. – Так ты что, любишь пауков?

– Да. У меня дома их тридцать семь. Черные, – спокойно объяснила девочка.

Майк стянул свою фуфайку, и Кандида зачарованно подошла поближе. Паук был величиной с две ее ладошки. Он был необыкновенно мохнатый, с красными глазками. Майк набрал побольше воздуха и пошевелил мускулами на груди. Паук зашевелился.

Кандида захлопала в ладоши.

– Еще! – выдохнула она. – Пусть паук еще потанцует.

– Спать пора! – рявкнула Энн и крепко схватила девочку за руку.

Кандида сопротивлялась.

– Мне надо принять лекарство от астмы, – заявила она. – И молитву прочитать. И я не могу заснуть без своего мишки. Где он?

Девочка обвела взглядом бледные лица взрослых, и ее норов, который всегда трудно было сдержать, дал себе волю. Она потеряла леденцы, и маму, и папу, и мишку в придачу – это уже чересчур!

Майк заметил, что ее лицо покрылось краской, а тело чуть припухло.

– Хочу к маме и папе, хочу леденцы и мишку! – выводила Кандида полнозвучным оперным сопрано. Она кричала, пока не закашлялась и не начала задыхаться. Девочка согнулась поперек, глотая ртом воздух, из ее легких вырывался ужасный свист, она стонала при каждом вздохе.

– У нее приступ астмы – у моей сестры бывают такие, – пробормотала Энн. – Если не раздобыть лекарства, девчонка может умереть.

– И что с того? Живой она нам больше не нужна, – огрызнулся Сидней.

Майк двинул его что есть силы в правое ухо.

– Скажешь еще раз нечто подобное, я возьму девчонку и сам пойду к копам. А теперь заткнись и дай мне подумать. Врача мы вызвать не можем. А где ближайшая аптека?

– В Джилонге. Я найду, – вызвалась Энн. – Обернусь за час.

– Иди, – согласился Майк.

Кандида услышала звук заводимого мотора. Она узнала две интересные вещи. Во-первых, Майку было не по душе это похищение, а во-вторых, они были в получасе езды от Джилонга. Мозг Кандиды был ясным, она привыкла к приступам астмы. Ей было больно, но она все прекрасно слышала. Двое мужчин не подозревали об этом.