– Почему ты выбрал это место, Сид? – спросил Майк.

– А что, здесь тихо. Зимой в Квинсклиф никто не приезжает. И недалеко от Джилонга, куда мы поедем забирать выкуп. А когда заграбастаем денежки, рванем прямиком в Аделаиду.

Кандида громко захрипела, и оба мужчины посмотрели на нее. Девочка скорчилась от боли и отвернулась от них.

– Хорошо бы Энн поторопилась. Малышка так концы отдаст, и тогда прощай наши пять тысяч. К тому же это будет убийство. Нас за это повесят.

– Что ж, игры без риска не бывает, – ухмыльнулся Сид.

Майк двинулся на него, но замер на полпути. Сид выхватил пистолет.

– Не знал, что у тебя пушка, – пробормотал Майк. – Вроде мы договаривались – без оружия. Убери его. Я тебя не трону. Так как мы заберем деньги?

– Я поеду на машине и заберу их. Если мы решим отпустить девчонку, просто оставим ее на дороге. Кто-нибудь ее обязательно подберет. А сами помчим в Аделаиду, ты отдашь свою долю жене, а я раздобуду лодку. На мне висят еще три дела в Виктории, копы спят и видят, как бы меня сцапать.

– Ага, знаю. Никогда не думал, что докачусь до того, что свяжусь с растлителем малолетних.

– Так не надо было жениться на красотке, которая тебя всего обобрала и у которой хватило ума одолжиться у Красного Джека. Он ей ноги-руки переломает, если она не вернет денежки.

– Знаю, – мрачно кивнул Майк. – Но она любит всякие побрякушки, наряды и туфли, а у меня вечно не хватало на них денег.

– Ты ведь боишься, что она упорхнет с кем-нибудь, кому это по карману, если ты не раздобудешь деньжат.

Майк снова сделал угрожающий жест. Кандида кашлянула.

– Ну-ка сиди спокойно, девочка, – сказал Майк, неловко поднимая ее. – Хочешь воды?

Кандида покачала головой. У нее не хватило бы дыхания, чтобы пить. Она потянула за туго завязанные шнурки рубашки. Майк развязал их, взял в руки старую наволочку, чтобы вытереть ей лицо. Кандида одной рукой обвила его шею и прижала горячую щечку к татуированному пауку. Майк держал ее очень бережно, словно боялся, что она сломается. Он чувствовал, с каким трудом дается девочке каждый вдох, ощущал напряженное дрожание ее тела.

– Сид, пойди-ка принеси нам одеяло, – приказал он, не обращая внимания на пистолет в руке приятеля.

Майк был из тех, с кем не поспоришь, и Сид поплелся выполнять его приказ. Майк поплотнее закутал девочку в одеяло и снова прижал к себе. Она поскуливала как щенок, если он двигался. Он не знал, что дети бывают такими – неуемными в любви и ненависти и отважными. Майк преклонялся перед отвагой. Он терпеливо сидел с девочкой на руках.

Наконец послышался шум приближающегося автомобиля, и Энн с треском распахнула входную дверь. Она поставила на стол бутылку с мутным красным лекарством и принялась искать стакан в незнакомой кухне.

– Пришлось разбудить аптекаря, – сказала она. – Содрал с меня три с полтиной за лекарство. Надеюсь, оно поможет. Ну-ка, девочка, выпей вот это.

Она протянула стакан Кандиде, но та отвернулась. Майк оттолкнул Энн в сторону.

– Дай лучше я. Вот, Кандида. Это лекарство, а скоро ты увидишь маму с папой и мишку, и получишь свои леденцы…

Кандида выпила микстуру. Она догадывалась, что ей дали двойную дозу. И вкус у лекарства был таким же противным, как обычно. Девочка облокотилась на Майка словно на спинку стула и стала следить за своим дыханием. Содержавшиеся в эликсире адреналин и эфедрин делали свое дело. Кандида побелела как мел, губы и ногти ее посинели. Майку показалось, что она стала похожа на надгробного ангела. Одышка пропала, и девочка согласилась выпить стакан горячего молока, которое, ворча, подогрела Энн. Наконец Кандида снова могла говорить. Она свернулась калачиком на коленях большого мужчины и посмотрела на него с упреком:

– Вы ведь все плохо спланировали, верно?

Настала пора Фрине получить должок, причитавшийся ей после дела о Снежном короле. [24] И вот она появилась в кабинете размером не больше шкафа перед детективом-инспектором Робинсоном. Кажется, он весьма обрадовался их встрече.

– Зовите меня просто Джек, мисс Фишер, все так делают, – сказал Робинсон и предложил гостье чаю.

Фрине уже известно, какой чай подают в полицейском участке, но все же она берет чашку.

– Итак, мисс Фишер, что у вас за дело на этот раз? Мой коллега Бентон был весьма немногословен.

– Вот как? Он что, глуп или просто упрям как осел?

– Ну, я бы не назвал его глупым. Он очень хороший детектив. Просто у него есть свои теории, вот и все. А когда у него есть теория, то уже ничто не может его от нее отвратить. Его здесь даже прозвали Теория. А так парень он неплохой, хоть мы и расходимся во взглядах, в том числе и на ваш счет. Я предупреждал, что к вам надо относиться серьезно, иначе можно попасть впросак. Но он не пожелал меня слушать. Если вы хотите перемыть старине Теории косточки, обратитесь к констеблю Джонс. Когда она отправлялась получать Медаль за отвагу из рук главного комиссара, Бентон заявил ей, что женщинам нечего делать в полиции.