Шрифт:
Он ответил ей на это только короткой, сдержанной улыбкой, а она больше ничего не сказала, надеясь на то, что она дала ему достаточно пищи для размышления и усвоения. Возможно, своей фразой она дала ему ясно понять, что вмешательство сэра Уолдо диктовалось отнюдь не желанием отшить своего молодого кузена, а стремлением погасить назревавшую бурю в самом зародыше.
8
– Не буду скрывать, что почувствовала по отношению к вам признательность за то, что вы избавили нас всех от сомнительного удовольствия наблюдать очередную ее истерику, – сказала мисс Трент сэру Уолдо в самом конце этого памятного дня, после того уже, как мисс Коулбатч была благополучно водворена домой и передана на руки своим родителям. – Но я уверена в том, сэр, что вы осознаете бессердечие вашего поведения!
– Да, признаю, – холодно ответил он. – Но ведь я не сделал ничего для развития той сцены. Я не подбросил ни одной щепки в разгоравшийся огонь. Вмешался же я, руководствуясь исключительно мотивом рыцарского сочувствия.
– Чем?! – изумилась она.
– Мотивом рыцарского сочувствия, – повторил он, встретив на себе ее изумленный взгляд с совершенно серьезным выражением лица, но с такими искорками в глазах, что она едва не рассмеялась. – На меня тогда был брошен взгляд такой отчаянной мольбы, такой жалостливый, что я…
– Нет! – резко возразила мисс Трент. – Не было никакого жалостливого взгляда! Я не смотрела так на вас!
– Именно жалостливый! – беспощадно повторил Совершенный. – Ваши глаза, мэм, как вы сами прекрасно знаете, кричали: «Помоги мне!» Разве мог я не ответить на этот отчаянный призыв?
– Вы сейчас еще скажете, что это вошло в противоречие с вашими принципами! – воскликнула оскорбленная мисс Трент.
– Когда речь идет о том, чтобы оказать вам какую-нибудь услугу, мэм, это никогда не противоречит моим принципам!
Кровь бросилась ей в лицо, но она проговорила:
– Да-да! За словом в карман вы не полезете! У вас на все имеется готовый ответ! Я-то знаю!
– Вам также следует знать о том, что я говорю совершенно серьезно.
Внезапно у нее на какую-то секунду перехватило дыхание. Впервые в жизни она пожалела о том, что не имеет опыта в искусстве флирта. Она почувствовала нотку искренности в его голосе, но осторожный внутренний голос предупреждал ее о том, что она может стать жертвой чудовищного обмана со стороны искушенного в любовных интригах светского денди. Ей удалось рассмеяться, правда, с трудом и не очень убедительно, после чего она сказала:
– Очень мило сказано, сэр Уолдо! Я также должна выразить вам свою благодарность за то, что из Бардси вы привезли нам совсем другую Фанни. Она была сама податливость, само чувство юмора! Вы добились настоящего триумфа!
– Фехтуете со мной, мисс Трент? – с улыбкой спросил он. Она замолчала на минуту, а когда ответила, то в ее голосе была изрядная доля скованности:
– Вы забываете о моем положении, сэр. Я не могу спорить с вами на равных.
– Наоборот! Ваше положение настолько раздражает меня, что я помню о нем каждую секунду!
Она изумленно взглянула на него.
– Раздражает?
– Сил нет терпеть! Вы так смотрите на меня… Ну, смотрите! Смотрите! Неужели вам странно видеть мое неудовольствие по поводу того положения, какое вы занимаете в жизни?
– О, Господи! – воскликнула она. – Можно подумать, я отношусь к категории тех несчастных гувернанток, которым платят двадцать четыре фунта в год и держат в домах как обычную прислугу! У меня все совсем по-другому, как вы этого не поймете! Я очень дорого стою, сэр Уолдо!
– Это вы уже как-то мне говорили.
– Так вот, это правда. Не люблю хвастаться, но допустить, чтобы вы считали меня влачащей полуголодное существование на убогое жалованье, тоже не могу. Так вот, мне положили здесь сто пятьдесят фунтов в год, знайте это!
– Милая моя девочка, даже если бы вам положили в пятьдесят раз больше этой суммы, это ничего не меняет!
– Вот сразу видно, как мало вы в этом понимаете! Это все меняет! Можете мне поверить, что к женщинам с таким высоким жалованьем отношение самое уважительное!
– Господи, да как вы не поймете! Вы находитесь в услужении у женщины, которая сама годится вам в лучшем случае в экономки! А она ваша хозяйка! Вы вынуждены терпеть дерзости от этой дрянной девчонки, когда она выходит из себя по всякому пустяку, и вынуждены опекать таких выскочек, как…
– Чепуха! – прервала его решительно настроенная Анцилла. – Миссис Андерхилл считает меня членом своей семьи, и я не позволю, чтобы вы ее оскорбляли! Я считаю, что мне очень повезло с работой, а если мне самой нравится мое положение, то никак не пойму, почему оно должно не нравиться другим.