– Он сказал, что у тебя накопилось много всякого, о чем ты хотел бы поведать людям.

– Да, я его спросил, нет ли у него кого на примете.

– Вот, я привез тебе человека.

Старик перестал улыбаться.

– Подойди ближе, человек, – велел он.

Нестор, которому старик не понравился, подошел.

– Кто таков? Отвечай не таясь.

– Навуходоносор, мореход из Африки, – недовольно сказал Нестор. – Промышляю грабежом купеческих судов.

Некоторое время старик молча смотрел на Нестора.

– А хамить старшим тебя в Киеве на Подоле научили? – спросил он неожиданно по-славянски.

– Какие неприятные люди здесь живут, – заметил Нестор, тоже по-славянски. – Сварливые.

Старик покачал головой – не осуждающе, но, наоборот, будто ответ Нестора его полностью удовлетворил.

– Есть сомнения по поводу его грамотности, – сказал он Бенедикту по-гречески.

– Сомнения? – переспросил Нестор. – Впрочем, что мне до твоих сомнений.

– Александр рекомендует именно его, – сказал старику Бенедикт. – По нескольким причинам, одна из которых – он киевлянин.

– Что ж с того?

– И он надежный человек.

– Надежный? – старик прищурился. – Ага. Как зовут надежного человека?

– Нестор.

Старик рассмеялся. Нестор насупился.

– Из какого рода ты, Нестор?

Бенедикт посмотрел на Нестора.

– Из хорошего, – недовольно буркнул Нестор.

– Он мне нравится, – сказал старик. – Но вот с грамотностью…

– Надежность важнее грамотности, амико фидато, – предположил Бенедикт. – Главное, что все, что он запишет, попадет в нужные руки.

– Я хронист! – гордо сказал, не выдержав, Нестор. – Я письмом владею с десяти лет!

– Ага, – старик перевел на него взгляд колючих серых глаз. – Это с каких же это пор на Руси хронисты водятся?

– С тех пор, как в вашей сраной Венеции перестали водиться, – парировал Нестор.

– Как зовут твоего отца?

– А тебе-то что?

– Отца его зовут Хелье, – сказал Бенедикт.

– Хелье? – старик убрал ноги с лохани. – Уж не тот ли Хелье, что из рода Ягаре?

– Да, – удивился Бенедикт, и Нестор тоже удивился.

– Вот, значит, какой у Хелье сын, – сказал старик. – Крепкий парень. А ведь действительно похож, только у Хелье щеки не такие круглые. И, пожалуй, глаза умнее. Что ж, раз Хелье, значит, все хорошо. Спасибо, амико фидато. Ну, пойдем … – он улыбнулся и добавил по-славянски, – в гридницу.

В гриднице было светло и чисто. Интерьером каза не отличалась от других пригородных домов Республики – те же резные перекрытия, те же незамысловатые карнизы, окна высокие – для прохлады летом, ставни мощные – для тепла зимой.

– Садись, – сказал старик Нестору. – Вот стол, вот перо, вот бумага. Амико фидато, вон там на полке Библия по-латыни, по-гречески, и по-славянски, чтобы тебе скучно не было, пока сын мой отсутствует.

– Библию я уже читал, – возразил Бенедикт. – Я лучше посижу рядом с вами, послушаю.

– Мы по-славянски будем писать.

– Это ничего.

– Ты понимаешь по-славянски?

– Нет. Но, говорят, у славянских наречий много общего со шведскими.

– А по-шведски понимаешь?

– Тоже нет. Но все равно интересно.

– Что ж, слушай, раз интересно, – сказал старик без раздражения в голосе. – Нестор, ты пить или есть хочешь?

– Нет, благодарю. А что мы такое писать тут будем?

– Узнаешь сейчас. Начнем!

И они начали. Бенедикт вслушивался в славянскую речь, пытаясь уловить интонации. Старик диктовал твердым, уверенным голосом. Нестор писал быстро, но временами останавливался и переспрашивал, и один раз заспорил со стариком.

– Ну что же это такое! «Они же ответили, веруем Богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами». Что за глупости!

– Так они говорили.

– Болгары?

– Да.

– Не могли они так говорить! И вот дальше, «Здесь же, говорит, следует предаваться всякому блуду. Если кто беден на этом свете, то и на том, и другую всякую ложь говорили». Ну что это такое!

– Ты пиши.

– Да глупо же!

– Пусть глупо, – сказал старик. – А ты все равно пиши.

– Да ведь на самом деле они по-другому говорят. У них написано…

– То, что у них написано, никто не читает, даже сами магометане.