Шрифт:
– Праздные разговоры, – заметила Эржбета. – Если будешь ходить вокруг да около, Сакр, я тебя зарежу. Мне, в отличие от тебя, есть что терять.
– Да, – сказал Сакр. – Знаю. Хорошая у тебя дочка, Эржбета. И мучается тем, что бесплодна.
Эржбета опустила глаза.
– Ты поэтому и хочешь разорвать договор, – продолжал жестокий Сакр. – Чтобы дочка не мучалась. Как человек восточный, я тебе сочувствую весьма поверхностно. На востоке вообще много показного.
– Не философствуй, Сакр, тебе не идет, – сказал Ликургус. – Рагнар – не Антихрист?
– Нет, я ж вам говорил уже, – возмутился Сакр. – Впрочем, не знаю точно. – Эржбета и Ликургус нахмурились. – Нечего на меня так смотреть! Поведение его, конечно, оставляет желать лучшего. Кстати, все, что Юстиния наговорила вам про меня – ложь. Договор я не нарушил ни в одной букве. С этими договорами вечно какие-то несуразицы. Условия договора выполняются с точностью до наоборот. То есть, если Рагнар – Антихрист, то разрыв договора – не нарушение, а именно отмена – сведет на нет его сущность, он станет другим. Так получается. Но отменить договор нельзя.
– Все-таки тебя нужно зарезать, – сказала Эржбета.
– Зачем же. Я вам еще пригожусь.
Помолчали.
– Сакр, а скажи, для чего договор нужен был тебе? – спросил Ликургус.
Сакр вздохнул.
– Честно сказать?
– Если не затруднит.
– Ну, что ж … Началось все из-за женщины.
Он еще раз вздохнул.
– Ну, хватит стенать! – строго сказал Ликургус. – Что за женщина?
Сакр улыбнулся грустно.
– Женщина, ради которой мне пришлось иметь дело с волхвами … и с вами … таких женщин не бывает. Нигде, никогда. Власть ее надо мной была безгранична.
Сакр умолк. Эржбета еще раз оглядела площадь. Причины, по которым Сакр ввязался в дело с договором, ее не интересовали. Ликургус проявляет праздное любопытство.
– А ты не стесняйся, – поощрил Сакра Ликургус. – Здесь все свои. Говори, раз уж начал.
– Я не стесняюсь.
И Сакр рассказал – о том, как он спокойно смотрел на убийства его друзей по приказу этой женщины, на…
– Она с неприкрытым цинизмом меня использовала, как наушника, как спьена…
И при этом стремительно возвышалась. (Эржбета улыбнулась насмешливо). Пришел срок, кончилось терпение, Сакр объявил, что выполнил все свои обещания и требует награды. Над ним посмеялись.
Нельзя потерять душу полностью при жизни. В тот момент, когда Сакр до конца понял, что его обманули, душа дала о себе знать – все, что он позволил сделать, и что сделал сам, за минувшие пять лет, предстало ему в отчетливо очерченной совокупности. Стало тоскливо.
Сакр бросился вон из Египта на север…
– Позволь, – прервал его Ликургус. – Из Египта? Из Египта…
– Что-то не так? – Сакр с улыбкой смотрел на Ликургуса.
– Хамза-египтянин! – вспомнил Ликургус. – А, хорла!
– Ты не знал, что он Хамза? – мрачно осведомилась Эржбета.
– Не знал. Все эти годы. Был слеп!
– Мог у меня спросить.
– Ты знала?
– Разумеется.
– И не сказала мне!
– Вы были вместе в трех походах – я была уверена, что ты знаешь.
– А теперь он, наконец-то, меня вспомнил, – Сакр подмигнул Эржбете.
– Глупость какая, – пробормотал Ликургус.
– Почему ж? – спросил Сакр. – Помимо того, что я родился в Персии, и кличку мне придумали совершенно зря, где ж глупость?
– Если бы я знал, что ты Хамза, никакие договоры я подписывать не стал бы. Никакие! Ты – виноват во всем. Ты обманул меня, Хамза-египтянин, и ее тоже – ты скрыл причины своего участия в договоре!
– Ничего я не скрыл! – рассердился Сакр. – Ты меня не спрашивал, и в момент подписания я понятия не имел, что ты – Ликургус!
– Врешь!
– О том, что ты Ликургус, я узнал год спустя!
– Врешь! Между последним походом и договором прошло два года, я был твоим начальником в походе, я наказывал тебя за твои мелкие пакости – и ты меня не узнал!
– Ты тоже меня не узнал.
– У меня было затмение!
– Не затмение, а сдвиг души. Как и у меня. А потом мне подсказали, кто ты.
– Мы ставили на договоре подписи!
– Да, ставили.
– Ты видел мою подпись!
Сакр усмехнулся, вытащил из сумы свиток, и протянул его Ликургусу.
– Что это? – спросил тот.
– Договор.
Ликургус схватил свиток и развернул его. Первая подпись – латинские буквы – «Erszbetha». Вторая подпись, арабские каракули. И третья, по-гречески – «I».