Скорое нападение оказалось удачным… Уже через час полковник Дубравкин, покуривая сигарету и молча, смотрел на движущихся к нему с поднятыми руками чеченцев… Первая партия… Десятка полтора… Вместо того чтобы, как обычно, рявкнуть: “Пленных не брать!..” – вместо этого Дубравкин сладко затянулся сигаретным дымом. Ему хотелось молчать. И он сделал только какой-то невнятный взмах властной полковничьей рукой… Жест… Который мог быть прочитан, как “Пусть пленные подойдут поближе!” – и чичи подошли. Все таким же мелким-мелким шагом и с поднятыми руками. Впереди было трое.

У одного из этих троих упали штаны… брюки осели до самой обуви. До ужасно грязных ботинок… На чиче оказались длинные неряшливые трусы, зато на поясном ремешке опрятный, предельно чистый складной АК-74. (Одна из модификаций семьдесят четвертого года.) Новенький… Нарядно сверкающий на солнце.

Никто не успел… Чеченец передернул автомат на грудь и очередью полоснул, почти не глядя. Однако же имея в виду ту группку, среди которой Дубравкин. Он только в полковника и попал, прежде чем его самого изрешетили… Двумя или тремя пулями попал. В грудь… Полковник Дубравкин умер не сразу… Его положили на носилки и чуть ли не бегом понесли. Он уже бредил… В бреду он бился с врагами. И скрежетал зубами по поводу солярки, проданной кому-то на сторону майором Жилиным. Всюду враги, мать их! – выкрикивал он.

Для отправки колонны в сторону Ведено эти дни были нехороши, пасмурны. А ущелья с опасным туманом. Но я, как барометр. Я почувствовал, угадал день.

Помимо чутья, подсказка – мой человек, снабженец с продуктовой базы, проболтался, что вместе с пополнением под Ведено отправится некий чин (он не знает точно, какой…). Возможно, инспекция. Давненько под Ведено чины не бывали!

Мой снабженец не мог без сплетни. Ведь если чин, если важный, кто же поведет колонну, как не Хворь… И вот поторопили нашего непобедимого. Прямо из постели теплой выдернули!.. Готовь колонну!.. Хворю, говорят, было с этим вызовом не в кайф… Нет, нет! Представь себе, не медсестра… Врач… У нее квартирка в Грозном. Его слава все растет. Ему теперь подавай врачей. Блондинка, очень приметная… жаль, в очках.

Раз в колонне чин, ни бензин, ни соляру к боевым машинам цеплять не станут. Это ясно. Переждем.

Пальцем я слепо ткнул в мобильник, и – чудо – Хворь тотчас подсоединился. Но ограничился короткими фразами.

– Саша, не могу говорить про завтра. Про пацанов решено… Ты ведь знаешь, как и где.

И отбой. Но мне вполне хватило. Завтра… Про пацанов решено… Он все сказал.

Как – значит, колонну он будет перестраивать сам. Где – значит, перестраивать ее Хворь будет уже на выезде, в часе езды отсюда… В открытом поле… Чтобы машинам (боевым и грузовым) не кучиться и не толкаться бортами среди домишек.

Из обычной колонны, перестраивая ее машины, Хворь будет делать свою… будет лепить боевую колонну. Ноу-хау Хворостинина. Мне в это не вникать. Я только помню, что в случае нападения в узком ущелье эти проскочат сколько можно быстро, мгновенно, а эти, в хвосте, изобразив разбег, вдруг растянутся, удлинят колонну, станут ползти медленно, обстреливая и срезая под корень ближние кусты, как бритвой.

Перестройка колонны займет поутру десять минут. Ну, пусть семь-восемь. Для меня достаточно… За эти семь-восемь я вполне успеваю включить в колонну своих. (С разрешения Хворя, конечно.) Успеваю втиснуть пацанов хотя бы на БТР, на броню… Что мы не раз и делали – с людьми, с грузом.

Хворь с колонной выйдет из Грозного рано-рано утром. А мне (с пацанами) надо встать еще раньше. Затемно.

Завтра.

Отправить деньги жене – это сегодня. Это в Грозном.

Меж тем, поглядывая на карту-двухверстку Чечни, я прикидывал путь моих контузиков – путь колонны, которая по возможности доставит пацанов прямиком к своим.

Из их воинской части за номером 12069 был уже давний запрос-заказ по складам на снайперские патроны. Трассеры у них (сказали) есть, а вот снайпера скучают. Один бы им ящик снайперских, и жизнь уже куда веселее!

Так что я только соединил – их пожелание и мой интерес. Заодно!.. Меня даже в пот слегка бросило. Отлично придумано, майор! – похвалил я себя.

Колонна, едва разгрузившись под Ведено, сделает (на обратном пути) маленький крюк. Крючок в неполных двадцать км – чепуха для боевых машин! – по грунтовке. Колонна проскочит эту давно скучавшую в/ч за номером 12069… почти не останавливаясь… ну, на пять минут… ну, просто так остановятся… почти на бегу!.. ящичек давно просимых снайперских патронов… сбросят там патроны… ну, а еще на бонус… еще и презент для в/ч в виде двух их собственных, когда-то пропавших без вести солдатиков (отлично, а?..). Прибыли, вот они! Ура! Ура!

И, конечно, обоих там комиссуют.

А может, их даже оставят в части. Солдатики нужны… Если бы рядовой Евский ссался, а не слезы лил – тут бы на него орали! Комиссоваться, мол, хочешь, сука! Всех завонял!.. Тут бы и врачишка нос сунул в сторону нервного срыва… А если просто льет слезу? Только из левого?.. Так пусть утрется… Что им наши слезы!.. Крамаренко!

– Я, т-рищ майор!

– Ты помнишь?.. У нас на складе коробка где-то была с патронами для снайперов. Завалялась где-то.

– Не завалялась, Александр Сергеич… Обижаете… Коробка на своем месте.