Соколов Дмитрий Юрьевич
Шрифт:
– Какой хвост, что за бред... Я живу в пустоте...
– Врешь, ты просто из пустоты соорудила стенку. Ты живешь во времени, причем стараешься во всем сразу. Ты растягиваешь себя на целую жизнь, ты пытаешься занять собою всё время и пространство. Сократись!
– Я...
– Посмотри мне в глаза!
– Не торопи меня!
– Не торопить тебя куда?
– Угнаться за тобой...
– Посмотри мне в глаза.
И позже, за секунду перед тем, как исчезнуть:
– У нас не получилось в пустыне, на улице и в городской квартире. Давай встретимся на верху горы.
– Давай.
Перед тем, как пойти на гору, она долго мылась, причесывалась, одевалась. Хорошо замужней женщине ходить на свидания. Она как-то с нежностью представила себе мертвеца, который хоть раз там в году или в месяц может встать из могилы и пошататься - даже ему в этом народная мудрость не отказала.
– Здравствуй.
– Привет.
– Что это с тобой?
– А, это... Ты имеешь в виду цепь и ошейник? Я решил стать твоим ангелом-хранителем и думал, что я могу сделать по этому поводу. Вот, хотел сесть на цепь, да только на мне ошейник не держится. Выползаю, и ничего не могу с этим поделать.
– Почему на цепь?
– Чтоб всё было честно. Ангел-хранитель, во-первых, должен делить судьбу своего подопечного, а во-вторых, выполнять хоть немного его желания, то есть, обычно, садиться на цепь.
– Ёрник, насмешник, дурак и...... Ты за этим меня звал?
– Много званых, да мало избранных.
– Не морочь голову. У меня не так много времени.
– О! Вот это уже интересно. Расскажи мне про время.
– Время сильнее всех. Оно как асфальтовый каток, хотя от его дыхания не дрогнет пушинка. Я связана им по рукам и ногам. И с каждым моим действием меня становится меньше.
– Говори, говори еще.
– Время - самое липкое... Меньше всего его в часах. У него несколько ужасно глупых детей: справедливость, память, забвение.
– Говори еще, говори... Ты знаешь, нет ничего красивее тебя в пустыне. Ты вся переливаешься, ты создана почти из ничего, ты ничего не понимаешь, но ты удивительно прекрасна. Помнишь, я тебе говорил, сколько у тебя в голове глупостей понапихано, - прошло много лет, а глупостей стало еще больше, и нравишься ты мне еще сильнее. Я как дурак откликаюсь на каждый твой зов, я злюсь, если ты меня забываешь. И та пещера драгоценностей, к которой я тебя вел...
– Так ты вел меня к пещере драгоценностей?
Змей хохочет.
– Я никак не могу привыкнуть к твоей запутанности. Знаешь, раньше у многих людей были звери. Но очень мало кто теперь умеет добраться до человека, так сильно там всё запутано. Вот, пожалуй, у меня получается, потому что я - змей вертлявый. У слонов и тигров еще иногда получается, они идут напрямую, крушат всё к чертовой матери, но всё же проходят. Мне вообще кажется, что у людей теперь больше связи с бактериями.
– Почему?
– Ну, они незаметные, одинаковые, всепроникающие и всё время что-то синтезируют.
– Кто - люди или бактерии?
– Вот именно.
– А ты не такой?
– Я - царский сын. А ты?
Она помахала рукой:
– Поди сюда, я тебе что-то скажу на ухо. Так вот, змей: я останусь на воле. Понимаешь?
– Ага.
– Я буду всегда ближе к тебе, понимаешь?
– А не к старческому маразму?
– Я всё равно буду жить в городе, в своем времени людоедов и в своем племени людоедов.
– Ага.
– Но я буду приходить на гору. А ты спускайся в город.
– Ага, однажды ты залезешь сюда, а меня не будет, и тебе скажут: «Он куда-то уполз». А тем временем я буду в городе, и решу тебя немного подождать, и стану чистильщиком обуви - или сыщиком! Вот, я всегда мечтал стать сыщиком! Между тем ты отправишься в пустыню, чтобы найти меня там...
– Тебе никогда не надоедает болтать?
– Надоедает. Иногда.
– Тогда завязывай.
Тогда он завязал себя узлом и сказал:
– Я люблю тебя.
И сказка пошла дальше, а я пошел домой.
ВЕЧНАЯ ИСТОРИЯ О СЭРЕ ЭЙНШТЕЙНЕ И ЕГО ДРУГЕ СЭРЕ ЧАРЛЬЗЕ ДАРВИНЕ, РАССКАЗАННАЯ ИМ САМИМ. (И)
СГ: Хорошо, ребята, давайте начнем. Меня зовут Александр Борисович, можно просто Саша, Саша Гранкин, я психотерапевт с двадцатилетним стажем. Веду группы с вот такими, как вы. Давайте мы начнем знакомиться, каждый скажет что-нибудь про себя, лучше что-нибудь интересное, в смысле, себе самому интересное. Что чувствует, что ожидает. Ну, давайте. Отсюда, с вас, хорошо?