– Это ты хорошо сказал! – восхитился Престон. – Не забудь произнести эту фразу, когда тебя позовут выступать на телевидение. Очень важно заранее приготовить несколько способных успокоить общественное мнение лозунгов и убойных цитат, которые подхватят все газеты. – Он откинулся на спинку кресла. – Навешай репортерам побольше лапши на уши, сынок, пообещай им несколько сенсационных разоблачений, и они – твои. Когда они просят сделать заявление, не ленись – скажи им хотя бы пару слов, пусть это даже будет совершеннейшая глупость.

Ты и сам удивишься, когда увидишь, что в самых банальных словах репортеры способны отыскать смысл, который они будут использовать до тех пор, пока ты не бросишь им еще одну кость. Очень скоро ты будешь выступать в прямом эфире, Хэммонд. Не теряйся, пользуйся этим, пока есть возможность. – Он подмигнул. – Пусть тебя сначала выберут, а уж потом ты будешь делать все, что твоей душеньке угодно.

– Что, если меня не выберут?

– А что может этому помешать?

– Остров Спаркл.

Название острова должно было произвести эффект разорвавшейся бомбы, но Престон даже глазом не моргнул.

– Где это? – спросил он с показным недоумением.

– Ты отлично знаешь, о чем я, – парировал Хэммонд, даже не пытаясь скрыть свой гнев. – Ты можешь и дальше отрицать это – у тебя, кстати, это прекрасно получается, – но я знаю, что ты просто-напросто лжешь.

– Выбирай выражения, Хэммонд! Ты все-таки разговариваешь не с кем-нибудь, а со своим отцом.

– С отцом?! – Хэммонд выскочил из-за стола и, засунув руки в карманы, прошелся по кабинету из угла в угол. – Я не ребенок, отец. Я – заместитель прокурора округа по особым поручениям, и я отлично знаю, что ты – мошенник.

Красное от загара и виски лицо Кросса-старшего сделалось багровым.

– Интересно, что такого вы знаете, мистер Умник?

– Я знаю, что, если детектив Смайлоу или кто-нибудь еще пронюхает о твоей причастности к проекту Петтиджона, это обойдется тебе в кругленькую сумму. Возможно, ты даже окажешься в тюрьме. Для меня же это будет означать конец карьеры, если только я не соглашусь стать обвинителем собственного отца. Надеюсь, теперь тебе понятно, в какое положение поставили меня ваши с Петтиджоном дела?

– Расслабься, Хэммонд. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Я не имею никакого отношения к острову Спаркл.

Хэммонд с сомнением покачал головой, не зная, верить отцу или нет. Лицо Престона Кросса было спокойным, и даже взгляд не выдавал ни тревоги, ни страха, однако это ровным счетом ничего не значило. В случае необходимости его отец превращался в гениального актера, если только это было ему выгодно.

– С каких это пор? – спросил он наконец.

– Уже несколько недель.

– А почему Петтиджон об этом не знал?

– Разумеется, он знал и даже уговаривал меня не уходить из проекта. Но я все же ушел и, естественно, отозвал все свои капиталы. По-моему, это его серьезно разозлило.

Хэммонд почувствовал, как от стыда его лицо покрывается краской. Когда в субботу он приехал к Петтиджону для серьезного разговора, тот сказал, что его отец увяз в этом проекте по уши. И не просто сказал, но и показал подписанные Престоном Кроссом документы, из которых следовало, что он является едва ли не самым крупным акционером новообразованной компании. Но, может быть, Петтиджон затеял какую-то свою игру?

– Один из вас врет, – процедил Хэммонд сквозь зубы.

– Когда ты разговаривал с Лютом? – уточнил Престон, но Хэммонд пропустил этот вопрос мимо ушей. Ответить честно он все равно не мог, а лгать ему не хотелось.

– Выйдя из предприятия, ты продал свою долю с прибылью? – поинтересовался он холодно.

– Я был бы глупцом, если бы не сделал этого. Нашелся один покупатель, который очень хотел влезть в это предприятие и готов был заплатить столько, сколько я просил. Ударили по рукам, и я передал ему свои акции.

Хэммонд почувствовал приступ дурноты.

– Не так уж важно, участвуешь ты в этом проекте или уже нет. Достаточно того, что ты был к нему причастен. Этим ты запятнал и себя, и меня.

– По-моему, ты слишком волнуешься, Хэммонд. Уверяю тебя, все не так страшно, как тебе кажется.

– Если когда-нибудь правда выплывет наружу… Престон пожал плечами.

– Что ж, тогда я расскажу, как все было. Расскажу честно и откровенно.

– Что именно ты расскажешь?

– Что я понятия не имел, какую аферу затеял Лют. Когда я догадался, в чем дело, я вышел из дела.