– Это может кто-нибудь подтвердить?

– Сомневаюсь. Там были сотни людей. Вряд ли меня мог кто-то запомнить.

– Повторяется история с официанткой из Хилтон-Хед? Похоже было, что вырвавшееся у Стефи замечание понравилось Смайлоу не больше, чем самой Юджин, поскольку, прежде чем продолжить, он бросил в ее сторону сердитый взгляд.

– Вы могли где-то увидеть объявление о ярмарке и выдумать эту поездку, как выдумали путешествие в Хилтон-Хед, – сказал он, на мгновение сбившись с корректного тона, какого старался придерживаться с начала допроса.

– Могла, но не выдумала.

– Почему мы должны верить вам, если однажды уже поймали вас на лжи?

– Можете не верить… – Юджин пожала плечами. – В конце концов, где я была, не имеет никакого значения, потому что, как я уже сказала, я не была знакома с Лютом Петтиджоном и ничего не знаю об обстоятельствах его трагической смерти.

– Мисс Кэрти не знала даже, что он был застрелен, – вставил Перкинс, с одобрением посмотрев на нее.

– Да, мы все помним, как была потрясена ваша клиентка, когда мы упомянули при ней о подлинной причине смерти Петтиджона. – Под насмешливым взглядом детектива Юджин вспыхнула, но сумела сдержать себя.

– Выезжая из Чарлстона, я намеревалась побывать именно в Хилтон-Хед, – повторила она. – Но когда я увидела ярмарку, то решила провести время в Бьюфорте. Все-таки Хилтон-Хед находится довольно далеко от Чарлстона.

– Почему вы скрыли это в первый раз?

«Чтобы защитить себя. И чтобы спасти Хэммонда…» – такова была правда, но Юджин не смела ее открыть. В конце концов, Хэммонду полагалось говорить правду по долгу службы, но он молчал, так почему же она должна открыть свою тайну?

После вчерашней встречи с Бобби Тримблом Юджин долго лежала без сна, обдумывая свое положение. В конце концов она пришла к заключению, что, если ей удастся удерживать Бобби на порядочном расстоянии, никто и никогда не сможет связать ее с Петтиджоном. Пока Хэммонд уверен в ее невиновности, то, где она провела ночь с субботы на воскресенье, останется их тайной хотя бы уже потому, что истина была невыгодна ему самому.

Но ведь Хэммонд – специальный помощник окружного прокурора, и он будет вести это дело, напомнила она себе. До каких пор он сможет пренебрегать своими служебными обязанностями?

Очевидно, до тех пор, пока будет уверен в ее невиновности. Но если у него появится хотя бы тень сомнения, тогда…

О том, что случится тогда, Юджин размышлять не стала. «Буду отвечать на вопросы, пока он не убедится в моей невиновности, а там видно будет», – решила она.

– С моей стороны это было глупо, мистер Смайлоу, – сказала Юджин. – Но мне почему-то показалось, что история с поездкой в Хилтон-Хед будет звучать гораздо убедительнее. В конце концов, я уже не маленькая девочка, чтобы любить карнавалы и ярмарки.

– Но зачем вам понадобилось убеждать нас в чем-то? Фрэнк Перкинс поднял руку, но Юджин опередила его.

– Я не привыкла, чтобы меня допрашивали в полиции, – сказала она. – Я нервничала, как, наверное, нервничает каждый, кто попадает в этот кабинет. Вы должны меня понять.

– Я вас понимаю, доктор Кэрти, – сказал Смайлоу с кривой улыбкой. – Поверьте, у меня не было ни малейшего намерения запугивать вас, но и вы меня поймите: с моей точки зрения, вы вели себя намного спокойнее, чем любой из тех, кого я когда-либо допрашивал. И я, и мисс Манделл, и мистер Кросс – мы все отметили, как хорошо вы владеете собой. Редко кто способен держаться столь невозмутимо, когда его обвиняют в убийстве.

Не зная, как расценивать эти слова – как оскорбление или как комплимент, – Юджин промолчала. Интересно, промелькнуло у нее в голове, что сказал Хэммонд по поводу этого ее «странного спокойствия»? У кого, у кого, а у него-то было что сказать…

– Знаете, мисс, вы – настоящая мошенница!..

– Прошу прощения, как вы сказали?.. Притворяясь оскорбленной, она запустила обе руки ему в волосы, и попыталась оторвать его голову от своей шеи, но он не поддался.

– Просто ты попал на женщину, которая умеет прекрасно владеть собой, – проговорила она, оставляя свои попытки. Его щетина слегка кольнула ее грудь.

– Когда я спасал тебя от морских пехотинцев, я подумал: «Вот крутая телка».

– То «мошенница», то «крутая телка»… Уж не знаю, что звучит оскорбительнее.

–..Но в постели, – продолжал он, не слушая ее, – твое поведение никак нельзя назвать сдержанным.

– Трудно сдерживаться, когда…

– Когда что?

– Когда…

Его язык коснулся ее соска, и она снова потеряла всякое самообладание.

– Вы были на ярмарке одна?

– Что? – Вопрос Смайлоу так резко вернул ее к действительности, что на мгновение Юджин растерялась и, не совладав с собой, бросила на Хэммонда быстрый взгляд. Его глаза полыхнули в ответ таким жаром, словно он все это время читал ее мысли и испытывал то же, что и она. Вновь испытывал…

И, глядя на вздувшуюся, пульсирующую вену у него на виске, Юджин со стыдом и растерянностью осознала, что всего минуту назад она была опасно близка к самому настоящему оргазму.

– Что вы сказали? – снова повернулась она к Смайлоу, и детектив повторил свой вопрос.

– Да-да, – поспешно кивнула Юджин. – Я была на ярмарке одна.

– И оставались одна на протяжении всего вечера? – уточнил Смайлоу.

Смотреть в его немигающие глаза и лгать было невероятно трудно, но она снова кивнула.